Альманах «Галактика» № 5–6 (1993)
Библиотека мистики
Виктор Волконский
Красный карлик
Эротическая повесть ужасов
«Сон разума рождает чудовищ».
Франциско Гойя.
«…Мы не отступали перед самыми отвратительными и уродливыми сценами, полагая, что истина и мораль очищают все, как огонь…»
Эжен Сю.
Глава 1
Я девственна!.. Вам это не помешает?
– 1 –
С тех пор как обезьяна слезла с дерева и нарекла себя человеком, она постоянно и суетливо что-нибудь да производит. И добывает себе этим хлеб насущный.
Производить можно все, а вот делать, не всякое. Впрочем, Павлу Петровичу Костомарову не случалось вникать в подобные тонкости. Он был производителем особого рода – делал себе подобных. О чем и гласила реклама кооператива «Малыш».
«Всем, желающим стать матерью.
Милые девушки и дорогие женщины!
Если ваши мужья бесплодны (или вы вообще не имеете таковых) – не отчаивайтесь. Кооператив „Малыш“ – это то, что вам нужно! Свои услуги предлагает высококвалифицированный специалист интимной сферы. Успех гарантируется на 99.9 процента!»
Председателю кооператива «Малыш» недавно стукнуло тридцать пить. Он был высок, строен, хорошо сложен, к тому же некогда он, П. П. Костомаров, занимался культуризмом и имел фигуру «а-ля Шварценеггер». Раньше Павел Петрович служил инженером. Хорошо еще, что умственный труд не оставил морщин на его невысоком, но чистом лбу, а то бы производитель мог показаться клиенткам старообразным Но пока Костомаров выглядел прекрасно.
Нехорошая наша жизнь, в которой подгнивают слабые моральные устои серых личностей – вот что вынудило Костомарова решиться на столь тяжкий труд. Зарплату он получал на заводе небольшую, жена зарабатывала еще меньше. Вот и думай, как одеть, обуть, накормить детей! А их двое – растут в условиях нынешнего дефицита… Вот и пришлось Костомаровым открывать собственное дело.
Оказалось, что в большом городе работы навалом. И идут бедолаги к производителю тоже ведь не от хорошей жизни. Впрочем от истощения кооператора спасает четкий регламент: две клиентки в день, два выходных в неделю. Цена услуги при теперешней дороговизне мизер – всего-то сто пятьдесят «деревянных».
И вот в один из солнечных майских дней, ровно в восемь утра в прихожке трехкомнатной квартиры Костомаровых звякнул звонок. Робко и неуверенно.
«А иные трезвонят так, что хоть святых выноси. – подумал Павел Петрович. – Так… посмотрим, кто же у меня на сей раз?..»
Костомаров раскрыл общую тетрадь, в которой вел предварительную запись, сверился с датой.
«Мария Ивановна Богданова, возраст 24 года, не замужем…» Справка об отсутствии вензаболеваний предъявлена, расписка в том, что не претендует на алименты… так где же она… ага, вот!.. приложена…
Из прихожей донеслись негромкие голоса – жена уже впустила клиентку. Павел Петрович встал, поправил свой белоснежный халат, наброшенный на голое тело (что поделать специфика!) и вышел навстречу гостье.
«Понедельник – день тяжелый!» – вздыхая, подумал он. И предчувствие его не обмануло.
Всем хороша была Мария Ивановна – начиная со стройных крепких ног и кончая невысокой, но распирающей легкую куртку грудью. А вот дальше… Очень сильно обидела эту женщину природа! Дала она ей маленькое скуластое личико с безобразно выпяченной верхней губой и серыми глазками-щелками. И к тому же посадила на ее левую щеку большое родимое пятно.
Перехватив взгляд Костомарова клиентка торопливо сказала:
– Надеюсь, что мой сын будет похож на вас!
Фраза эта была явно заготовлена заранее. Павел Петрович же ответил быстро, экспромтом:
– А дочери дай Бог вашу фигуру!
Ответ был вполне достоин профессионала и поэтому настроение Костомарова несколько улучшилось.
– Проходите! – изысканно вежливо сказал он. – Вот сюда, пожалуйста.
Из дверей кухни выглянула жена кооператора Софья Максимовна, невысокая пухленькая блондинка.
– Машенька! Может быть, приготовить завтрак? Это будет стоить недорого.
– Что вы… нет, нет! Я же ненадолго.
Павел Петрович запер за собой дверь и взглядом показал Маше на вешалку-стойку у изголовья широкой кровати. Она торопливо сбросила свою курточку… белая блузка с рюшками туго натянулась на груди… также быстро расстегнула и снял с себя юбку. Перед Костомаровым предстали: крупные рельефные ягодицы, широкие бедра, полные ноги, круглые колени… темно-красные, с розовой искрой колготки сидели на ней как влитые.
– Вы просто прелесть, Машенька! – искренне сказал Павел Петрович. – А колготы – какая красота… даже жаль, что их придется снять.
Густо алея всем своим некрасивым личиком, Маша отрицательно качнула головой. Подошла к Костомарову, присевшему на край кровати.
– А вы посмотрите… может быть, их снимать не будем?
Павел Петрович увидел на Машиных колготках пониже талии крошечный движок застежки «молнии» и с легким шелестом повел его вниз… Маша пропустила его руку, слегка раздвинув ноги, и Костомаров убедился, что «молния» кончается как раз где надо – пониже поясницы.
– Мне их сестра привезла из Польши, – тихо сказала Маша. – Хорошо они там придумали… правда?
Павел Петрович понял, что он готов к работе, и молча потянул клиентку на постель. И… вдруг ощутил неожиданное сопротивление.
– Хочу вас предупредить… – белея, прошептала она. – Я девственна! Вам это не помешает?!
– Ничуть! – отрывисто сказал Костомаров. – Однако хорошо, что предупредили. Моя задача усложняется.
– Сколько… доплатить?
– Двадцать пять. Но зато я гарантирую вам минимальную боль при дефлорации. Возможно даже достижение оргазма.
Говоря это, Павел Петрович притянул Машу к себе, профессиональным движением сбросил с нее бюстгальтер и стал гладить ее пухлые груди, легонько прижимая ладонью твердые сосцы. Маша зажмурилась и с легким вздохом-стоном легла. Костомаров умело направил ее податливое тело в «позу миссионера» (женщина лежит на спине, ноги ее согнуты в коленях и раздвинуты). Клиентка неумело притянула его к себе… замерла… тихо вскрикнула, выгибая спину. Бедра ее передернула короткая судорога.
– Теперь ты женщина, Машенька! – ласково сказал Павел Петрович. – Тебе было больно?
– Не очень… Но я боюсь дальше! Пустите меня, мне не надо… не на… до…
Однако Костомаров честно отрабатывал свои денежки до тех пор, пока тело клиентки не стало бить крупной дрожью. Но вот Машино лицо наконец-то исказилось в сладострастной гримасе и стало неописуемо отвратительным. Павел Петрович поспешно отвернулся, а Машино тугое тело под ним еще жило наслаждением, билось и вздрагивало. Костомаров понял, что дело сделано. И только тогда он позволил себе выбросить семя.
– Вот и все, Машенька! – задыхаясь, сказал Костомаров. – Теперь вы
