Роберт Ирвин Говард
Мифы Ктулху
Иллюстрации Виталия Ильина
Перевод: Григорий Шокин, Геннадий Корчагин, Мария Семенова
© Оформление: ООО «Феникс», 2023
© Иллюстрации: Ильин В., 2023
© Перевод: Шокин Г., Корчагин Г., Семенова М.
© Комментарии: Шокин Г.
© В оформлении обложки и титула использованы рисунки В. Ильина, а также И. Иванова и иллюстрации по лицензии Shutterstock.com
Случай в Вильферском лесу
Солнце село. На лес надвигались огромные тени. В странном полумраке позднего летнего дня я увидел, как тропинка впереди скользнула среди могучих деревьев и исчезла. Я вздрогнул и испуганно оглянулся через плечо. В милях позади осталась ближайшая деревня, в милях впереди уже ждала следующая.
Я оглядывался налево и направо, когда шел вперед, а потом оборачивался назад. И вдруг я замер, положив ладонь на рукоять рапиры, — хрустнувшая ветка сообщила о приближении какого-то мелкого зверя. Или животное было крупным?
Но путь вел вперед, и я пошел по нему, потому что, по правде говоря, мне больше нечего было делать. Вышагивая, я думал: «Не узнав наверняка, кто это шел, я так и буду от собственной тени шарахаться. Разве в этом лесу есть что-то еще, кроме смиренных рыскающих тварей божьих — оленей и родичей их? Что за глупые легенды у этих деревенских жителей!»
Так я и шел, и сумерки перешли в ночь. Замерцали звезды, листья деревьев шелестели под слабым ветерком. И тут я остановился, выхватив клинок, ибо впереди, за поворотом тропинки, кто-то пел. Слов я не мог разобрать, но акцент был странным, почти варварским.
Я отошел за большое дерево, и холодный пот покрыл мой лоб. Потом в поле зрения появился загадочный певец — высокий, худой человек, смутно различимый в полумраке. Я пожал плечами. Двуногих я не боялся. Я выскочил наружу, выставив клинок перед собой:
— Стоять!
Он не выказал удивления.
— Прошу, обращайтесь с этой острой штукой осторожно, приятель, — произнес он.
Устыдившись, я опустил оружие.
— Я новичок в этом лесу, — извиняющимся тоном произнес я. — Наслушался разговоров о разбойниках. Прошу прощения. Где лежит дорога в Вильфер?
— Corbleu[1], вы порядочно заплутали, — ответил он. — Нужно было забрать правее чуть позади. Я и сам иду туда — если не против моей компании, я вас сопровожу.
Я колебался. Но с чего бы мне?..
— Прекрасно, я с вами. Кстати, меня зовут де Монтур, и родом я из славной Нормандии!
— А я — Каролюс ле Люп.
— Как, говорите? — вскричал я.
Он посмотрел на меня с удивлением.
— Простите, — сказал я, — уж больно имя чуднóе! Разве loup не означает волк?..
— Мой род всегда славился как охотничий, — ответил он и не подал руки.
— Вы уж простите, что я так смотрю, — сказал я, когда мы шли по тропинке, — но в этом полумраке я даже не могу разглядеть ваше лицо! — Я уловил, что он посмеивается, хотя из темноты до меня не донеслось ни звука.
— На меня мало кто смотрит, — ответил он.
Я подошел поближе, а затем отпрянул в сторону, чувствуя озноб.
— Маска! — воскликнул я. — Почему вы носите маску, m’sieu?
— Это обет, — объяснил он. — Спасаясь как-то от своры гончих, я поклялся, что если мне удастся сбежать, то буду носить маску определенное время…
— От гончих, m’sieu?
— От волков, — быстро поправился он. — Я имел в виду волков.
Некоторое время мы шли молча, а потом мой спутник сказал:
— Я удивлен, что вы гуляете по этому лесу ночью. Мало кто ходит этими дорогами даже днем.
— Спешу достичь границы, — объяснил я. — С англичанами был подписан договор, и герцог Бургундский должен знать об этом. Люди в деревне пытались отговорить меня. Они твердили о свирепом волке, который якобы рыщет по этим лесам.
— Здесь тропа ответвляется к Вильферу, — промолвил мой спутник, и я увидел узкую, кривую тропинку, которую что-то не приметил, когда проходил тут прежде. Она уводила в самый мрак, под свод чащи. Я вздрогнул.
— Вам, чую, не по себе — хотите вернуться в деревню?
— Нет, — воскликнул я, — нет-нет! Идем дальше.
Тропинка была настолько узкой, что мы шли поодиночке, он впереди. Я хорошо его рассмотрел. Он был намного выше меня и худой, жилистый. Одет в костюм, напоминавший об Испании; у бедра висел длинный кинжал. Мой попутчик ступал широкими легкими шагами, почти бесшумно.
Затем он начал рассказывать о путешествиях и приключениях и поведал о многих землях и морях, которые повидал за жизнь, и о многих диковинных вещах. Так, под звуки его голоса, мы забредали все дальше и глубже в лес.
Я предположил, что он француз, но у него был очень странный акцент, не похожий ни на французский, ни на испанский, ни на английский, ни на какой-либо другой, который я когда-либо распознавал. Одни слова он произносил странно, а другие будто вообще не мог выговорить.
— А эта тропа — не из хоженых, не так ли? — поинтересовался я.
— Не из самых, — бросил он в ответ и тихо засмеялся. Я вздрогнул — как же было темно, как навязчиво шелестела листва в гуще ветвей!
— В этом лесу определенно живет нечто дурное, — не удержался я.
— Так говорят крестьяне, — отмахнулся мой спутник. — Но я не раз и не два хаживал по этим тропам — будь тут чудовище, я б его встретил, взглянул бы ему в лицо. Да только не видать что-то этого самого лица! — Подхватив новую тему, де Люп заговорил о безвестных порождениях тьмы; взошла луна, тени затрепетали среди деревьев. Он обратил к ночному светилу взгляд и проговорил:
— Поспешим! Надобно добраться до места назначения, прежде чем луна войдет в свой зенит. — И мы припустили по тропе почти бегом.
— Говорят, — добавил я запыхавшись, — что в этих лесах бродит оборотень!
— Кто знает… — ответил де Люп. — Есть древнее поверье, которое можно услышать от старух у камелька, — добавил он, — что если оборотня убить, когда он в шкуре волка, то он умрет. Но если расправиться с ним, когда он в обличье человека, — его полузвериная душа будет вечно преследовать убийцу. Поспешите же, луна почти в зените!
Мы вышли на небольшую поляну, освещенную луной, и незнакомец остановился.
— А теперь — небольшой привал, — произнес он.
— Ни к чему, пойдемте дальше! — запротестовал я. — Не нравится мне
