Федя
Я переехал в эту квартиру недавно. Я всегда мечтал о такой. Центр Петербурга, старый фонд, камин в гостиной, пятиметровые потолки и толстые стены. Первым делом я затопил камин. Он был настоящий, не какая-то там электронная имитация. Запах горящего дерева, разлетающиеся задорные искорки –восторг и вместе с тем умиротворение. Я словно вернулся домой. Мне казалось, я жил здесь всегда.
Был зимний вечер, я сидел в кресле перед камином, закутавшись в плед. Горел торшер, я перечитывал «Кентервильское привидение» и пил виски. В какой-то момент буквы начали расплываться – то ли от усталости, то ли от количества выпитого. Я закрыл глаза. Наверно, я задремал. Меня разбудил возмущенный голос: «Ты совсем спятил?». Я решил, что это ругаются соседи этажом выше. Устроился поудобнее и продолжал дремать.
«Я к тебе обращаюсь, мистер безалаберность! И не надо делать вид, что ты меня не слышишь!», – совсем близко зазвучал дребезжащий скрипучий голос. Так, мне кажется, должна звучать циркулярная пила за секунду до того, как сломается.
Я открыл глаза и увидел маленького человечка. Он помешивал руками угли в потухшем камине. Рост человечка едва ли доходил до полуметра. Но он не был карликом. Тело вполне пропорциональное, как у ребенка. Одет он был в смешную пижаму, расшитую яркими цветами. Человечек повернулся ко мне. Густые брови, близко посаженные глаза, бакенбарды, как у Пушкина. Выглядел он лет на сорок.
Я смотрел на человечка и думал – сколько же я выпил, если мне такое мерещится? Бросил взгляд на бутылку – в ней не хватало граммов двухсот. Недостаточно, чтобы вызвать галлюцинации у мужчины весом почти в центнер.
Моя галлюцинация подошла ко мне и больно ткнула кулаком в бок. Я посмотрел в неожиданно голубые глаза человечка и с ужасом понял – он реален. «Квартиру спалить решил?» – задребезжал голос. Я отрицательно помотал головой. Кажется, у меня пропал дар речи. Человечек не унимался: «Я не потерплю неуважения к этому дому! Камин – тушить! Воду – выключать! Газ – не оставлять! И прекрати таращить на меня глаза!».
С тех пор человечек следил за мной. Я не понимал, кто он и зачем нужен. Он внезапно появлялся и так же внезапно исчезал. Иногда я думал, что он – плод моего разыгравшегося воображения. Но делал человечек вполне реальные вещи. Выключал газ, когда я забывал об этом. Проверял трубы – не текут ли. Заставил меня вызвать электрика – в квартире было что-то с проводкой. Но самое ужасное – он требовал от меня идеального порядка. Я больше не мог, вернувшись с работы, просто швырнуть джинсы на стул. Мой надсмотрщик верещал до тех пор, пока я не вешал их в шкаф. Если я забывал помыть тарелку – она летела мне в голову. А на днях он заставил меня вымыть все окна. Чтобы встречать Новый год в идеально чистой квартире.
У человечка не было имени. Никто из предыдущих жильцов не догадался хоть как-нибудь назвать его. Мне показалось, что ему подойдет имя «Федор». Он долго возмущался, но я видел, как он нацарапал в углу слово «Федя» и иногда прикасался к нему рукой.
Мы с Федей ежедневно ругались. Он меня доставал по поводу и без. Как же я мечтал о том, чтобы его не было! Чтобы он ушел и никогда не возвращался. Выносил мозг кому-нибудь другому, а меня оставил в покое.
Мое терпение лопнуло в новогоднюю ночь. Я собирался провести ее в клубе с друзьями. Но Федя запер дверь и спрятал ключи. «Новый год надо встречать дома», – назидательно сказал он. «Я не хочу потом искать тебя по всем отделениям полиции, больницам и моргам. Лучше пригласи друзей к себе. Будем пить шампанское и водить хоровод вокруг елки». Я представил себе эту картину. Безусловно, если я хочу, чтобы надо мной до конца жизни все издевались – именно так и надо встретить Новый год.
Но выхода у меня не было. Ключ я так и не нашел. Демонстративно ушел в комнату и лег на диван. Открыл бутылку вина и пил его прямо из горлышка – знал, что Федю это дико бесит. Из кухни неслись невероятные ароматы – Федя что-то готовил, всё еще надеясь на гостей. Разумеется, никто из них не увидел бы его – почему-то Федю видел только я.
За час до полуночи Федя зашел ко мне, что-то пряча за спиной. «Ты можешь пойти в клуб после полуночи», – примирительно сказал он. Я сделал большой глоток из бутылки: «Ну спасибо, Федя! Низко кланяюсь тебе в ноги за то, что разрешил мне встретить новый год так, как я хочу». Федя принял мою язвительность за чистую монету, улыбнулся, достал из-за спины сверток и протянул мне. «Это твой подарок». Я бросил сверток на диван. Разворачивать его я не собирался. Федя переминался с ноги на ногу, ожидая моей реакции на свой подарок. Потом покосился на бутылку и не выдержал: «Я устал повторять – вино надо пить из бокалов. Но вообще ты стал сильно увлекаться алкоголем. С завтрашнего дня я буду это контролировать. Тебе пора начинать вести здоровый образ жизни. Бегать по утрам, ходить в бассейн…»
Я не дал ему договорить. Меня переполняло какое-то первобытное бешенство. И я запустил в Федю бутылкой, с ненавистью крикнув: «убирайся! Ты мне не нужен!». Потом оттолкнул его и вышел. К моему удивлению, входная дверь оказалась открытой. Я выскочил из квартиры – был шанс успеть в клуб до наступления Нового года.
Я вернулся домой утром. Мне было стыдно перед Федей. Я собирался извиниться и даже купил ему подарок – набор отличных кухонных ножей, о котором он всегда мечтал.
В квартире было тихо. Везде горел свет. На кухне стоял приготовленный Федей ужин. Но самого Феди нигде не было. Сверток, который он принес мне вчера, так и лежал на диване. Я разорвал бумагу и достал ярко-рыжий свитер. Федя сам связал его. Я надел свитер. Специально зажег камин, открыл везде воду и лег на кровать. Я ждал, что Федя придет и возмущенно потребует, чтобы я прекратил устраивать в квартире катастрофу. Но его не было. Я сел в углу и под словом «Федя» нацарапал большие буквы – «ВЕРНИСЬ».
