Степан Чолак
Мастерская дьявола
Когда то очень давно, искусство развивалось повсеместно, ибо в те тяжелые времена поговаривают оно было неким лучиком света в непроглядной тьме безнадёжных трудов. Это было время, когда люди только едва позабыли что такое рабский труд за корку хлеба от своего хозяина, и стали трудиться добровольно за ломаные гроши на богатых людей. Но однако не всем приходилась такая жизнь по душе. И хоть у них было довольно мало примеров счастливых жизней, а жизни богатых обычно для всех простых смертных скрывалась за ширмой тайн и загадок, черпать вдохновение из личностей было делом сложным и неблагодарным, ибо всё что показывалось из за этой загадочной ширмы — лишь банальные на сегодняшний день человеческие пороки — алчность и гордыня. Однако в то же время была эта ширма манящей, потому как даже дурак понимал в это непростое время, насколько богатым должен был быть человек, чтобы позволить себе эту странную, но весьма манящую ширму. В то время печально известные — бедные крестьяне, и потомки рода крестьян то и дело мечтали о жизни, о которой и слышали краем уха, и видели краем глаза, и чуяли кончиком носа но готовы были отдать всё ради того чтобы ощутить на себе все её прелести. Ибо их собственные жизни состояли из пустых надежд и кропотливого труда. Жизнь под девизом: " Работай сегодня, чтобы купить себе завтрашний день " … В такое время и жил бесславный художник, который был безусловно мастером своего дела, однако платить за его картины никто не хотел. Хотя было весьма приятно наблюдать за коллекцией его бесплатных экземпляров. От его картин веяло неким комфортом и благополучием. Его натюрморты дарили ощущение уюта, которого не хватало в изъеденных крысами крестьянских домах, а пейзажи и копии родных городских окрестностей были лишены грязи, бесчисленного мусора, назойливых крыс то и дело вечно бросившихся под ноги, и грязных, вонючих и безнадёжных — с протянутой рукой попрошаек, по запястьям и ладоням которым отталкивающе прыгали блохи. Порой они умирали прямо на улицах — от холода, голода и болезней, и атмосфера улицы на несколько часов после этого насыщались трупным запахом. Хуже всего было когда на их тела, что уж по неделе как ушли в мир иной слишком долго обращала внимание администрация города. В таких обстоятельствах, выйдя на улицу, можно было в самом прямом смысле почувствовать запах отчаяния, бедности, и даже самой смерти …
Некоторые подобные картины художник рисовал для того, чтобы проникнуться примером и более удручающих обстоятельств, и внушить себе некое подобие того, что мы сегодня называем стабильностью. Он так же был беден, но по крайней мере у него была крыша над головой, и любимая женщина. Детей у них не было, хотя были они уже не так молоды, в те времена — если ты дожил до сорока, в условиях постоянных войн, голода, и болезни, то ты уже можешь быть доволен удачной судьбой. А уж мастеру и подавно везло, если можно назвать везением случай, когда тебе есть с кем разделить свою нищету под единой крышей. В наше время эту пару назвали бы весьма молодой, однако прожили они вместе уже достаточно долго. И вроде бы жили они счастливо, если можно назвать счастьем слияние двух нищих людей с богатой душой. Жена его не работала, но мастер был свято уверен в том, что однажды он заработает столько денег, что позволит себе оплатить её образование, и может быть тогда на рынке труда она кому то да пригодится, и тогда они заживут. Мастер не сердился на свою женщину, да и не сумел бы, ведь очень сильно её любил. Но его молодость всё утекала, и он очень хотел ребёнка, однако их семейный бюджет не позволил бы прокормить и собаки. Он был весьма умён для своего времени и социального статуса, и не сильно торопился плодить нищету. Долго мастер жил надеждами и мечтами. Он уже было перестал молить Бога за эти мечты, и сидя в одиночестве перед очередным чистым холстом однажды воскликнул: что если бог не слышит его молитвы, то пусть сам дьявол заберёт его душу, но взамен его труды будут достойно оценены и вознаграждены. Услышал об этом дьявол, и явился мастеру в тот же час. Но образ его был виден едва отчётливо, а голос его звучал для мастера будто звучал в его собственной голове. Дьявол зловеще требовал от мастера объяснений, по какой причине этот простой смертный посмел его потревожить.
Мастер занервничал… В последующие несколько мгновений его сковывал страх, по телу пронеслась лёгкая дрожь и холодок по спине, но любопытство всё так и взяло верх. Он стал щипать свою руку, чтобы убедиться в том, что не спит, и ему это не мерещится.
— Чего тебе надобно? — Зловещее прежнего зазвучал голос в голове мастера. Волнение и страх одолевали его, но найдя силы на раздумья и диалог, мастер тихо произнёс: Славы… Мастер понимал что никакие богатства не будут достаточны человеку, у которого ещё вчера не было ничего… Но известность и слава обеспечивали бы его пропитанием весь остаток его жизни, и позволили бы её прожить полноценно.
Дьявол задумчиво опустил голову в пол, и мотал круги вокруг мастера, словно пытается что то сосчитать в уме. Наконец он прервал молчание и ответил: Хорошо… Я дам тебе желаемой славы. Но только взамен, я заберу у тебя душу, время, и совесть. И лишь тогда я сочту нашу сделку выгодной. От дьявольской наглости Мастер остался слегка в недоумении:
— Выгодной? Но ведь я прошу у тебя всего одного, а ты просишь в ответ исполнить сразу три твои желания. Так в чем же тогда моя выгода?
В ответ на это дьявол только рассмеялся и тут же исчез. А Мастер дал себе слово добиться своей цели без помощи дьявола и без жертв.
Стал мастер раздумывать о том, как же сотворить что то новое, но всё что у него хорошо получалось — это переносить на холст то, что лицезрели его праздные очи. Ибо вопреки его самомнению и гордыни, на нечто более не способна была его праздная голова. Он так сильно зазнался, что в какой-то момент совсем перестал развиваться, и только копировал увиденное, пусть и довольно искусно. А потому его творчество мало кого интересовало. Кому нужны
