Данил Фарафонов
Стол и табурет
Стул и стол очень похожи. Четыре ножки, гладкая поверхность, делаются из одинаковых материалов. У стула есть только спинка, но это же абсолютно не значительное отличие! И кто вдруг сказал, что все стулья созданы для того, чтобы все сидели на них, а стол, только для того, чтобы на нём стояли тарелки да вилки. Почему стул, не может быть столом? А стол — стулом? Такие мысли и раньше посещали одну табуретку…
— А ведь я, похожа больше на стол, чем на стул, но почему меня используют как место, куда можно усесться. Почему никого не волнует, что чувствую я? Почему на столе, идеально отполированные, расписные тарелки, стеклянный сервиз, хрустальная ваза и чудесный букет весенних цветов, создающие настолько приятный аромат, что хочется целый день стоять и слушать… а на мне чьи-то потёртые джинсы? А порой возьмут, поставят маленького человека на меня и он начинает читать стихи, которые читали все предыдущие, точно такие же люди, на всех предыдущих праздниках. И праздники у них одни и те же, и люди, и стихи. А их носки похоже меняются с той же периодичностью, что и их репертуар — тихо бормоча себе под нос, рассуждает, стоящая в самом углу комнаты, табуретка. — Эх, как же раньше было приятно, кто угодно, когда угодно мог закончить эти глупые поэтические вечера одним лёгким движением ноги. Мне было больно, не спорю, но лучше я испытаю односекундную физическую боль, чем буду терпеть это моральное изнасилование на протяжении часа. И каждый раз как у людей что-то ломается, так сразу про меня вспоминают, но они не просят меня помочь им, они, можно сказать, ставят меня перед фактом. И вот я уже стою под люстрой, в центре комнаты, и на мне стоит огромный мужчина, в носках, которые он, похоже, тоже не менял с тех пор, как также стоял на мне и рассказывал стишки, и давит на меня всем своим телом, а я должна терпеть! А после этой пытки я не слышу ни спасибо, ни пожалуйста, меня просто запирают в прогнившую тёмную кладовку, где я стою и жду пока у них снова что-то не сломается или не придут «литераторы».
— Что ты там бубнишь всё? — послышался сиплый голос из центра комнаты. — раз достали тебя, так наслаждайся этим нескольким часам, что можешь постоять со всеми.
— О, так мне теперь наслаждаться этим надо?! — табуретка вздохнула — Я думаю, почему бы мне не стать кем-то другим, тем же столом, вот прям как ты.
— Ну как минимум потому что ты была сделана табуреткой и тебя используют абсолютно по другому, чем меня.
— Да кто они такие чтобы определять моё предназначение!? Я самодостаточная табуретка и терпеть такого не буду! — табуретка начала качаться из стороны в сторону — Вот сейчас пойду к тому, кто меня создал и скажу, не хочу быть больше табуреткой, надоело! Сделай меня столом, а ещё лучше сразу камином.
— Куда тебе камин. Он то благородных кровей, из кирпича сделан, а ты просто четыре палки, гвозди да несколько плоских досок. Изменив и форму, и материал, ты просто перестанешь быть собой, будешь обычным камином.
— Да как ты смеешь! Меня никто не спросил какой делать, я не просила стать табуреткой!
И этот спор был каждый день, табуретка хотела стать то столом, то камином, то окном, каждый день что-то новое, но только она никогда не хотела быть табуреткой. В её голову (если можно так выразиться) никогда даже не закрадывались мысли, чтобы подумать о плюсах быть тем, кем она является. Всегда для неё, у всех было всё, а у неё ничего. И главное, что она одна такая умная, придумала стать не как все, выделиться среди серой массы и всем рассказывать какая она личность. Как было сказано, эти споры начинались каждый день, но прерывались на середине из-за человека, входившего в комнату.
— Дмитрий Петрович, Александр Васильевич, работа не ждёт, поиграли и хватит.
— Да как ты не понимаешь?! — хором воскликнули двое мужчин, сидящих в комнате.
— Я всё понимаю, но Вам — мужчина посмотрел на Дмитрия Петровича, — нужно вернуться к себе в кабинет.
«И вот снова меня тащат в тёмную подсобку и снова буду там стоять в одиночестве» — думала табуретка, а может уже и цветочный горшок…
