Сахарова Стелла
В гостях у Деда Мороза
Рождество. Под Рождество всегда идёт снег. С тёмно-сиреневого неба медленно летят вниз снежинки, укрывая всё белым пушистым одеялом. Снежинка живёт в танце всего несколько секунд, но успевает показать всем свою красоту и грациозность движения. А потом её подхватывает ветер и разбивает о землю искристой пылью. Когда я смотрю на бесконечный вальс снежинок, я вспоминаю историю, произошедшую со мной в рождественскую ночь два года назад.
Живу я в маленьком городке, на самой его окраине. Из окна моего дома видна река с крутыми берегами. Кто катался с высокой снежной горки на санках «ледянках», тот понимает меня. Какое же это счастье нестись вихрем вниз с крутого ледяного берега и падать лицом в снег тоже не обидно, если окинешь взором ту вышину, с которой только что слетел! И даже какая — то гордость за себя рождается внутри и это чувство переполняет тебя!
Замечательная у нас река, скованная льдом, спит всю зиму, а нам, — ребятам, предоставляется возможность кататься с её берегов до самой весны.
Весь Рождественский день я провёл дома с родителями. К нам приходили гости, мы поздравляли друг друга, дарили подарки, веселились. На улицу я смог вырваться только к вечеру.
Уже темнело, морозный воздух сначала приятно щекотал, а потом начал кусать нос, щёки и кончики пальцев. Через минуту я стоял на обрыве крутого берега, готовый скатиться вниз на своих «ледянках». Вдыхая морозный воздух, я ощутил восторг завораживающей красоты вечернего пейзажа. Белые высокие берега, с одиноко стоящими деревьями, которые как будто уснули, укутавшись в мягкие пуховички. Бездонное чёрное небо, усыпанное яркими звёздами, и тонкий месяц уныло смотрели на засыпанную снегом, спящую землю.
Я помедлил, но уже через секунду летел на своих санках вниз, оставляя за собой вихрь снега и пронзительный крик. А вокруг такая тишина, что слышно, как хрустят снежинки под санками и стучит моё сердце.
Наша река не широкая, но извилистая. Она петляет через весь наш городок и убегает на запад. Крутые берега придают реке гордый вид. Вдруг, в полной тишине я услышал звуки приближающихся саней.
— Кто это мог быть? — подумал я и спрятался за высокий сугроб у изгиба реки.
Через мгновение передо мною появилась тройка белоснежных лошадей, запряжённая в сани.
В наше время, в городе, увидеть тройку с санями, можно только по телевизору, а тут всё настоящее. И лошади необыкновенной красоты, и сани причудливой формы, и едут по нашей реке. Я сначала испугался, вспомнил сказку «Снежная Королева», но приглядевшись, увидел в санях старика с густой седой бородой и такими же бровями и усами.
Вначале тройка неслась как ветер, но поравнявшись с сугробом, где я прятался, замедлила свой бег.
— Как же мне хочется прокатиться в таких санях! — и я не раздумывая, зацепил верёвку своих «ледянок» за сани незнакомца. Тройка рванула. Фейерверк снежной пыли, из — под полозьев саней, с ног до головы осыпал меня. Восторг перехватил дыхание. Снег вокруг блестел, гривы и хвосты лошадей развивались, а с берега окошки домов весело подмигивали мне, летящему быстрее ветра. Я не заметил, как исчезли знакомые мне места и русло реки, по которому неслась тройка, стало шире. Деревья на берегу — выше и гуще. Я испугался, но спрыгнуть со своих санок было ещё страшнее. А наш кортеж двигался всё быстрее и быстрее, всё дальше унося меня от родного дома.
Я видел, как деревья, стоявшие на берегу, махали мне вслед своими ветками, пушистыми от нависшего на них снега, как в небе потухла последняя звезда и начала заниматься заря. А мы всё ехали и ехали навстречу просыпающемуся солнцу. Снег стал переливаться разноцветной радугой, и глаза мои постепенно закрывались от усталости, холода и бессонной ночи.
Сани остановились, и незнакомец подошёл ко мне. Одет он был очень странно и несовременно для городского жителя. Длинная синяя шуба с белым большим воротником и широкими манжетами на рукавах, белые валенки, расшитые крупными снежинками, пушистая белая шапка и большие синие рукавицы. И похож он был на сказочного персонажа.
Старик подошёл ко мне, я втянул голову в плечи и закрыл глаза.
— Замёрз? — спросил он и протянул мне свою шубу.
— Возьми, согреешься, — ласково сказал незнакомец. Я едва смог прошептать в ответ «спасибо», пальцы на руках так закоченели, что почти не разгибались, а брови и ресницы были покрыты мелким инеем.
— Меня зовут Мороз Иванович, а дети кличут Дедом Морозом, — произнёс старик и жестом пригласил меня сесть в сани рядом с ним.
— А ты кто таков будешь? — улыбаясь, спросил Дед Мороз.
— Я, Никита, ученик третьего класса, — чуть слышно прошептал я, а потом громче добавил, — третьего «А».
— Ну, это хорошо, что третьего «А», — засмеялся старик и прикрикнул на лошадей.
— Эй, родимые, давайте уже домой!
И тройка рванула с места. В санях ехать было удобно, а в шубе Деда Мороза — тепло.
Заискрилось всё вокруг, засверкало под яркими лучами проснувшегося солнца.
— Сегодня ясный зимний день, и солнце ослепительно светит, и лошади не устали после ночи и летят быстрее ветра, — подумал я, а у Мороза Ивановича робко спросил:
— Мы сейчас в Великий Устюг направляемся? Я в Интернете читал, что Родина Деда Мороза — Великий Устюг, расположенный в 450 километрах к северо-востоку от Вологды, на берегу реки Сухоны. Даже если мы мчались туда всю ночь, то лошадям никак не проделать такого расстояния за короткое время.
— Нет, в Великий Устюг мне ещё рано, не закончил я ещё здесь свои дела, — устало отвечал Дед Мороз. — Мы едем в Большеречье. Читал в своём Интернете про мою резиденцию? — улыбаясь, спросил он.
Я начал припоминать, что в Интернете была статья о резиденции Деда Мороза в Большеречьи, и что ему нужны помощники для оформления корреспонденции, но тогда я не придал этой статье должного значения.
— Да, что-то читал, но не помню, где это, — ответил я и опустил глаза.
— Уже скоро! Сейчас мы выберемся из русла реки и поедем полем! — радостно сообщил Дед Мороз.
Тройка неслась по бескрайней белой степи. Лучи солнца превращали заснеженную дорогу в сверкающую россыпь алмазов, от которых рябило в глазах. А снег хрупко скрипел под полозьями. Мы ехали и, молча, смотрели по сторонам. Дед Мороз изредка покачивал головой, любуясь снежными просторами, а я прикрывал глаза от слепящих бриллиантовых искр, которыми так
