Глава 1
Пролог
Есть старая поговорка: хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах. Эта поговорка вызывала у Эмили Бриг лишь кривую усмешку. Ее невероятно забавляла мысль, что люди и в самом деле считают, что богам есть дело до них. Да еще настолько, чтобы вписывать людей в свои планы.
Нет никакого божественного промысла. Эмили знала об этом наверняка, потому что большинство людей называли ее Афиной Палладой — богиней войны и мудрости.
И если первого у Эмили было в избытке, то второго зачастую не хватало. В конце концов, будь она мудрее, разве бы подставила себя настолько безрассудно?
— Стой, сумасшедшая! В головешку превратишься!
Лазерная пила в руках Эмили дрогнула. Внизу ущелья раздался нечеловеческий вой: Медуза Горгона яростно завертела головой, ища того, кто осмелился бросить ей вызов.
Со склона посыпались мелкие камни. Эмили торопливо нырнула за выступ скалы.
— Бриг, я знаю, что все пошло не по плану.
От слов ненавистного проверяющего, который всего за день нахождения на «Олимпе» принес ей больше бед, чем Аид за все время совместной работы, в душе все похолодело. Высказанная вслух опасность обрела еще большую реальность. И какого черта проверяющий потащился за ней? Сидел бы в офисе, отчеты бы строчил… Она с трудом разомкнула сухие губы:
— Твои предложения?
Эмили знала, что ей уже не важен ответ. Выход был только один. Тот самый, что подведет ее под строгий выговор и хорошо, если не увольнение. В ушах шумело, слова доносились, будто сквозь толщу воды.
— … Слышишь меня, Бриг? По рукам?
Эмили, не мигая, смотрела на протянутую руку проверяющего с раздражающей фамилией Смит. Казалось, что никогда прежде она не принимала решение так быстро.
Где-то внизу, в смертельной опасности, остались двое: ее напарник и невезучий Персей, которому, как и проверяющему, не сиделось дома.
— Хорошо.
Эмили положила свою правую руку поверх раскрытой ладони Смита. Он с облегчением кивнул, уголки губ дрогнули и поползли вверх, обнажая улыбку, кажется, впервые за сегодняшний день искреннюю. Впрочем, о последнем Эмили не могла сказать наверняка, потому что в этот момент ее левый кулак с силой врезался в висок Смита, надолго вырубая того из действительности.
С криком, призванным внушить ей самой смелость, Эмили разбежалась и прыгнула на Горгону. Больно стукнувшись о броню монстра, так, что от удара потемнело в глазах, она изо всех сил уцепилась за слизкие сине-зеленые чешуйки, покрывающие кожу твари. Не тратя времени на сомнения, Эмили начала карабкаться по чешуйкам, как до этого она взбиралась по склону скалы, все ближе подбираясь к шее Горгоны — к тому месту, где лазерная пила оставила порез на теле чудовища и обнажила беззащитный кусочек кожи возле сонной артерии.
Болтаясь на шее у пресловутой Горгоны и намереваясь перерезать ее сонную артерию, Эмили впервые за все время работы подумала, что едва ли увидит окончание «операции», но дожить до счастливой старости она никогда и не планировала.
Горгона завертелась на месте. Когтистая лапа прошла по предплечью совсем рядом с ней, но не зацепила ее: Эмили просто проскользнула между длинными ногтями-саблями.
Одна из шипящих на голове Горгоны змея спустилась вниз и распахнула алеющую пасть с острыми зубами, дыхнув зловонием. Эмили приготовилась к ядовитому укусу и взрыву боли, рассчитывая, хоть и посмертно, но выполнить поставленную задачу. Не из уважения к начальству, а из-за желания спасти ребят. И, пожалуй, из-за какого-то чистого упрямства, вечно приносящего ей проблемы.
В конце концов, о проблемах Эмили знала больше, чем о мифическом божественном промысле. Вы правда все еще думаете, что у богов есть на людей какие-то планы?
Боги даже со своей жизнью не могут разобраться. Куда им до чужих
Глава 1
Эмили Бриг снился кошмар.
В нем не было пугающих чудовищ, кровавых луж, тошнотворного смрада — всего этого ей хватало в реальности. Нет, во сне (Эмили знала, что спит и от этого злилась) по экрану компьютера цифровым ураганом проносились буквы — настолько молниеносно, что невозможно было разобрать слов, а фотографии мелькали, как картинки в фильме, поставленном на быструю перемотку. Драгоценная добыча, ради которой рисковать пришлось не только головой, но и душой, исчезала в ящике Пандоры — в недрах памяти тонкой прозрачной флешки на плетеном кожаном ремешке.
Во сне краски были смазаны, звуки приглушены, вдалеке как будто эхом накатывали и затихали шепотки. Эмили была и участником, и наблюдателем одновременно. Она видела себя со стороны: светлые волосы, собранные в высокий хвост, лихорадочно поблескивающие серые глаза, напружиненные длинные ноги в высоких кадетских сапогах и подрагивающие на клавиатуре пальцы. Раздался даже не звук, а какой-то отголосок звука, и Эмили, та, что сидела за рабочим столом, испуганно дернулась. Волосы взметнулись и хлестнули правое плечо, когда она нервно дернула головой в сторону входной двери — нет, показалось, все тихо. Настоящая Эмили, вынужденная наблюдать за собственными метаниями, мысленно закатила глаза, но другая она, напуганная и напряженная, лишь торопливо забегала пальцами по клавиатуре — проверить, вся ли информация скачалась на флешку.
В небольшой комнате с белыми стенами и одним-единственным компьютером было тихо и светло. Солнце настойчиво пробивалось сквозь полуоткрытые жалюзи, отталкивалось от светлых стен и играло на них холодными бликами. Казалось, жизнь замерла — свернулась клубочком, как пригревшийся на теплом камне хищник, и задремала, готовая в любой момент очнуться и ощерить пасть.
За дверью глуховато зазвучали голоса. Эмили заметила, как та, другая она, едва уловимо вздрогнула, снова покосилась в сторону порога и обернулась к экрану, закусив губу. Секунда — и флешка, поспешно выдернутая из разъема, у нее в руках.
Длинный белый коридор, стеклянный лифт и сработавшая вдалеке сирена — Эмили знала, чем закончится этот сон. В конце концов, это уже было один раз в реальности и тысячу — в кошмарах. Знала, но ничего не могла поделать — техника управляемых снов ей была знакома, но подсознание каждый раз оказывалось сильнее всяких методик. Единственное, чего за много лет сумела добиться Эмили — понимания, что происходящее нереально. Вместо страха Эмили испытывала тупое раздражение, что, конечно, можно было бы считать успехом, пусть и сомнительным.
Писк будильника зудящим комаром ворвался в кошмар и вырвал из него. Эмили открыла глаза, проснулась сразу и мгновенно: привычка, выработанная сначала не самым беззаботным детством, а затем — годами сложной работы. Грудная клетка часто вздымалась; дыхание было неровным, прерывистым, как будто она только что вынырнула из воды после длительного и изматывающего заплыва. Понадобилось пару минут, чтобы Эмили окончательно успокоилась и сумела взять контроль над телом. Противная, внутренняя дрожь, вызывающая испарину на лбу, отступала неохотно, но все же уходила. Эмили с облегчением покосилась на стоящий на прикроватной тумбочке будильник — раритетную вещь, подаренную Уолтом — и откинулась на подушки: до планерки оставалось еще полчаса.
