Глава 1
Мама очень любила эксперименты, вот и в этот день она что-то делала с огромным рисунком на полу. Девочка, принесшая перекусить и чай, с интересом рассматривала то, чем занималась мама. Женщина заглядывала в огромный свиток с какими-то значками и постоянно поправляла рисунок. Это было жуть, как интересно!
— А что ты делаешь? — поинтересовалась юная Лавгуд.
— Это ритуал сдвига пространственно-временного континуума, — абсолютно непонятно высказалась Пандора. — Если у меня все получится, то можно будет путешествовать за тысячи миль!
— Здорово! — захлопала в ладоши девочка.
— А теперь не мешай, — строго произнесла женщина, и Луна затихла. Маме мешать было нельзя, потому что от рассерженной Пандоры могло и влететь.
Женщина еще раз что-то проверила, подняла палочку и предвкушающе улыбнулась. Что случилось в следующий миг Луна так и не поняла — ее обожгло огнем что-то будто стукнуло по голове и последним, что увидела девочка — мамина голова без тела со все той же улыбкой. Юная мисс Лавгуд потеряла сознание, не увидев, как ее тело подхватил вырвавшийся из рисунка серебристый вихрь.
***
Лида Евстигнеева была девушкой двадцати лет, не закончившей педагогический институт, потому что пришла война. Все детство и юность девушка грезила, как будет учить детей, но… Мама, Вера Павловна была старым учителем, а папа служил в больнице доктором. Еще у нее был старший брат. Жили они в небольшом городке, неподалеку от Гомеля. Лида училась в самой Москве, что ее и спасло.
Брат Володька ушел на фронт, а мама с папой… Их накрыло одной бомбой. Лида узнала об этом только спустя месяц, когда сама уже училась в разведшколе. Так девушка стала сиротой. Ну а потом была школа, где молодых девушек и юношей учили радиоделу, разведке в тылу подлого врага и еще многим премудростям. Ну и заброска.
Лиде предстояло работать на базе партизанского отряда «Дядя Степа», командиром которого был сотрудник НКВД, а вот все остальные — бойцами отступавших частей, местными мужиками, ну и спасшимися от поганого врага женщинами и детьми от мала до велика. Девушке нравилась ее работа, ведь сведения, что она приносила, помогали нашим. Хотя страшно было…
Лида видела уже, как вешают, как расстреливают… Даже сожженных в амбарах видела. На дворе стояла весна сорок второго года и повидать ей уже пришлось всякое. Вот и в этот день она шла с задания, неся очень важные сведения — рядом был железнодорожный узел. Внезапно девушка услышала тихий всхлип. Лида удивилась, но осторожно двинулась на звук, чтобы через минуту увидеть девочку лет девяти в каких-то обрывках одежды. Тело ребенка было в крови, на теле виднелись ожоги, да и обрывки одежды обгорели. «Видимо, девочку сжигали заживо проклятые палачи, а она вырвалась…» — поняла Лида. Осторожно взяв ребенка, находившегося без сознания на руки, девушка двинулась дальше.
— Лида? — удивилась баба Зина, как эту пожилую женщину звали все в отряде. — Кого это ты принесла?
— По дороге нашла, — призналась Лида, передавая ребенка. — Она без сознания. Мне надо…
— Знаю я, куда тебе надо, — улыбнулась шестидесятилетняя Зинаида Тимофеевна, в мирное время служившая в детском саду. — Иди, позаботимся мы о находке твоей.
— Спасибо, баба Зина! — заулыбалась девушка, бросившись к штабу — нужно было доложить.
Луна очнулась, когда ее очень бережно и аккуратно мыли в теплой воде. Ласковые руки были девочке совсем незнакомы, ведь домовики так не умели, а вечно занятой маме было некогда. Открыв глаза, девочка увидела пожилую женщину, которая что-то ласково, но непонятно говорила, аккуратно смывая с тела Луны кровь и грязь. Попытавшись что-то сказать, девочка поняла, что не может говорить. Ее это сильно напугало, просто до слез.
Зинаида Тимофеевна быстро разобралась, что кроме разбитой головы, других ран на теле ребенка нет, значит кровь была не ее. Аккуратно смывая кровь в согретой теплой воде, женщина увидела, что девочка очнулась. Судя по всему, ребенок был или контужен, или сильно ударен по голове.
— Ну что ты, маленькая, — ласково проговорила баба Зина. — Вот ты и у своих, все плохое закончилось.
В этот момент девочка молча заплакала, отчего женщина поняла — речь отнялась у малышки. Такое уже бывало, поэтому баба Зина принялась только ласково гладить переодетую в чистую рубашку девочка. Была найденыш белокурой, ну просто настоящей Аленушкой. Так ее в отряде и назвали.
Лида буквально прикипела к Аленушке, заботилась о ней, разговаривала, даже кормила, пока малышка была лежачей. Учила потом ходить, ухаживать за собой, ну и говорить потихоньку. Постепенно Луна начала понимать язык, на котором говорили партизаны. Постепенно забывалась погибшая мама, да и постоянно отсутствовавший папа забывался. Аленушка приняла свое имя, которое было очень-очень ласковым. Новые впечатления вымывали старый опыт.
— Мама Лида, а что это? — показала пальцем девочка, очень быстро начавшая называть Лиду мамой, отчего девушка только ласково улыбалась.
— Это палачи убили всех, как чуть не убили и тебя, — ответила ей Лида.
— Ты меня спасла! — в этом Алена, не называвшая себя Луной даже уже и в мыслях, была абсолютно уверена.
— Малышка ты еще у меня совсем, — улыбнулась ей девушка.
Конечно, были и другие дети, очень добро относившиеся к Алене, особенно когда мама была на задании. Они рассказали Луне о пионерии, о том, что вообще происходит вокруг и почему они живут в лесу. Девочка впитывала информацию, как губка. А пионеры думали, что Аленка просто потеряла память, когда ее чуть не спалили каратели.
Так они и жили, кочуя по лесам. Аленушка уже знала, что скоро сорок третий год, вокруг фашисты — подлые палачи, которые убивают людей за то, что они есть, а у них — партизанский отряд, который создали, чтобы защитить таких, как она и больно бить палачей, вбивая их в землю. Народные сказки, песни, легенды, которые знала баба Зина, девочка полюбила, иногда даже подпевая своим тонким голосочком. Хоть и тонок был голос Аленки, но очень красив, его любили слушать партизаны. Поэтому кроме народных песен, Аленушка выучила и «Интернационал», и «Вставай страна огромная», и еще много добрых, хороших, боевых песен.
— Прижилась девчонка-то, — улыбнулся как-то комиссар отряда, наблюдая за тем, как поет Аленушка. Девочка вкладывала, казалось, душу в мелодию и
