Еван повёл нас за собой,
Еван жестокий принял бой.
Еван сломил клинок Богов,
Еван, мы следуем с тобой!
Отрывок из народной былины «Небесный Гром» 2183 года
Короткие сны прокручивались и обрывались в течении всех ста двадцати лет. Хаотичные образы то собирались вместе в единую картину, то острыми осколками разлетались в никуда, унося с собою все детали мозаики. Ум Ивана Харда напряжённо цеплялся за привычные образы и наконец, они вновь собирались по кусочкам и всплывали в памяти, а затем опять разбивались как китайская фарфоровая ваза.
Наиболее часто ему снился сон, который повторял некогда бывшие реальные события. У этого сна всегда был разный конец, но начинался он с того, как Хард в один воскресный тёплый денёк со своей женой и маленькой дочуркой расположился на пикнике в городском парке.
Иван пощупал мягкий на ощупь травяной ковёр газона, вдохнул в себя приятный нежный запах, идущий от светлых длинных волос Леи, попытался отобрать у дочки пушистого медвежонка, она звонко смеялась, но не отпускала мягкую игрушку из своих рук. Затем в его ноздри проник запах жареной курицы из открытого пластмассового контейнера. Пока Лея аккуратно разлаживала салат в одноразовые тарелочки, Иван открыл запотевшую холодную бутылку пива и посмотрел по сторонам. На беззаботный уикенд в парке собралось множество горожан – вокруг стоял шум, гам и детские визги, которые доносились с аттракционов.
И вдруг яркая вспышка в голубом небе ослепила Ивану глаза. Через несколько секунд зрение восстановилось, чтобы увидеть страшную картину – от ревущей ударной волны небоскрёбы переламывались пополам, словно спички. Затем обжигающий ветер коснулся его лица и наступила тьма.
И тут что-то щёлкнуло и он отчётливо услышал шипение и занудный сигнал. Иван с трудом открыл глаза, но некоторое время картинка расплывалась. Также возникла ещё одна серьёзная проблема, он никак не мог сделать свой первый вдох. Ивану казалось, что он вот-вот потеряет сознание, но наконец, лёгкие расширились и вобрали в себя прокисший сырой воздух.
Ещё около получаса Иван лежал в капсуле и не двигался. Где-то пищал какой-то прибор, на сером цементном потолке мерцали лампочки, едва освещая полутёмное помещение.
С потолка на его лицо упала холодная капля. Хард вздрогнул и вспомнил о дожде. В его памяти всплыла картина последних дней. Встревоженное лицо Леи и грустные глаза малышки. Они смотрели на него из окна жёлтого автобуса. На улице лил сильный ливень и их лица время от времени расплывались от потоков воды. Иван помахал им рукой. Малышка в ответ помахала папе лапкой мишки. Автобус тронулся с места и на его место подъехал новый. А Хард даже не знал, в какое убежище их повезли…
Память медленно возвращалась. Он вспомнил, кто он такой, он – Иван Хард, сержант 102-го отдельного батальона рейнджеров. Когда началась заварушка, их охранное отделение прикомандировали к группе региональных политиков, чиновников, телеведущих и нескольких генералов. Всех этих людей перевозили к сверхсекретным подземным бункерам типа «А».
Он хорошо запомнил, как они вели себя у трапа военно-транспортного самолета. Потеряв всякое человеческое достоинство, они толкали друга друга, ходили друг по другу, орали друг на друга и пытались быстрее протиснутся на борт. Не образумили их и короткие автоматные очереди, выпущенные в воздух. Высокопарно разглагольствовавшие по телевизору о чести, долге, самопожертвовании, сейчас они напоминали верещавших евангельских свиней, в которых вселились бесы.
Сержант с Бором принялись расталкивать эти туши, извлекая на Божий свет их коллег, лежащих, потоптанных, дезориентированных, осознавших, что ранги и звания теперь уже не имеют никакого значения. Аня быстро открыла санитарную сумку и спешно оказала им медицинскую помощь. Наконец рейнджерам удалось организовать относительный порядок. Свиньи огрызались, грозили трибуналом, визжали о расстреле и успокоились только тогда, когда плотно набились в брюхо транспортника. Правда, половине ребят из его отделения пришлось остаться на земле. На борт взошли только трое рейнджеров: Иван, Бор и Аня…
Хард ощутил жуткий холод во всём теле. Он попробовал пошевелить пальцами, раздался неприятный хруст и сержант почувствовал боль в суставах. Иван с трудом приподнялся, но выбраться из капсулы мешал стеклянный колпак, который открылся не до конца. Рейнджеру пришлось упереться в толстый край стекла и надавить на него. Помереть в стеклянном гробу не было заманчивой перспективой. Наконец, колпак поддался и начал медленно съезжать. Иван вытер пот со лба. Теперь он стал ощущать жажду. Хард выполз из капсулы и грохнулся о цементный пол, затем медленно приподнялся и осмотрелся.
Иван вспомнил что это было за помещение. Зал с биокапсулами для мужчин, женские располагались за стеной. Бункера типа «А» предназначались для сохранения лучшего биофонда страны в случае Апокалипсиса на Земле. Во всяком случае, так говорили по телевизору. Но Хард знал, что в эти капсулы так и не попали лучшие представители человечества – ученые, выдающиеся спортсмены, конструкторы, талантливые творческие личности. Их место заняли политики с дряблыми животами, откормленные коррупционеры из высшего эшелона власти, располневшие тыловые генералы и прочий подобный контингент. Они быстро снимали с себя дорогие костюмы, мундиры с большими звёздами, которые были усеяны дребезжащими медалями, спешно надевали на себя белое хлопчатобумажное бельё и с трудом втискивались в узкие капсулы. Когда переоделись рейнджеры, операторы забрали у них оружие. Последнее, что запомнил Иван, так это то, как он лёг в холодную капсулу и стеклянный колпак над ним с шипением закрылся. А затем белый туман застелил зрение…
Серый зал еле освещался мерцающими лампочками. Капсула Харда слабо светилась, мигала зелеными огоньками и подавала короткие сигналы. Остальные были мертвенно тихи и темны. Иван опёрся за полукруглый край капсулы и встал на ноги. На мгновение у него закружилось голова и его чуть не стошнило. Шатающейся походкой, он побрёл в сторону пульта, который был вмонтирован в противоположную стену. Тот мигал тревожными красными огоньками. По чёрному монитору бегал жёлтый треугольник с восклицательным знаком внутри. Сержант принялся нажимать какие-то кнопки и наконец, экран сменил фон. Там появился список имён и состояние капсул. Напротив каждой из них горел тревожный красный значок. Он полистал список. Стоп! Зелёный значок. Так, кто это? Рейнджер медленно прочитал: Иван Хард, номер капсулы 113. Состояние: выведен из анабиоза. Дата: 10.6.2155 год.
Сержант перечитывал надпись снова и снова. Неужели он валялся как мумия в этой капсуле 120 лет? Разве их не программировали на двадцать лет, как предполагалось? Что случилось? Технический сбой? Чья-то халатность? Или их решили отправить
