Пролог
Интересно, что чувствует человек, осужденный на пожизненное заключение? Наверное, ничего приятного. Глядя на медленно закрывающуюся дверь тюремной камеры, Йен мысленно прощался со свободой и солнечным светом. Замок злорадно щелкнул, оставляя несчастного узника наедине с воспоминаниями о запахах летнего луга и прекрасных глазах Сандры.
Впрочем, на одиночество он как раз пожаловаться и не мог. В маленькой камере ютились человек шесть, так же как и Йен, ожидающие решения суда. Парень обвел взглядом помещение, выискивая, где бы сесть. На одной скамье вальяжно развалился какой-то тип, однако его угрожающий вид отпугнул бы и более храброго человека, чем он. Напротив впритирку сидели четверо помятых жизнью личностей, которые слились в единую серую массу, и вклиниться между ними мог бы только пожарный шланг.
Но у дальней стены Йен увидел маленькую приступку и на ней двух ребят примерно своего возраста, нахохлившихся, словно петушки на жердочке. Они тоже заметили собрата по несчастью, переглянулись и чуть подвинулись, приглашая его в свой «курятник».
— Нейл Конахью, — представился один из парней, протягивая ладонь. У него были огненно-рыжие волосы, сильный ирландский акцент и такое же сильное рукопожатие. — Бродяжничество. И католическое вероисповедание.
— Уинстон Догерти, — произнес второй, криво усмехнувшись тонким аристократическим ртом. — Драка в общественном месте.
— Йен Филипп Кейси. Кража. — Он уселся справа от огромного ирландца и прислонился спиной к холодной стене.
— Двигайся ближе, — пробасил Нейл, толкая новоприбывшего в бок. — Здесь по ночам жуткая холодина.
Так они и заснули, прижавшись друг к другу, словно родные братья.
Судили их также в один день, и приговор для всех троих звучал одинаково: полгода тюремного заключения или год исправительных работ в рыбацкой деревушке на одном из Шетлендских островов. Все трое выбрали исправительные работы.
Как сказал вечный бродяга Нейл: «Лучше год торчать на берегу Норвежского моря, чем хотя бы день провести в этой вонючей дыре» — он имел в виду государственную тюрьму. И Йен согласился с новым приятелем. Конечно, он опасался, как бы их не направили к какому-нибудь местному тирану или еще хуже маньяку, который использует малолетних преступников как бесплатных рабов, но в камере ему не нравилось так сильно, что он готов был рискнуть.
При оглашении приговора судья обронил что-то насчет «возвращения к корням» и «осознания настоящих жизненных ценностей». Хотелось надеяться, что эти сладкие песни не пустой звук. Но, если честно, Йен не очень-то верил словам судьи, в глубине души считая их фразами из дешевых мелодрам. Легко говорить про «добродетель честного труда», когда у тебя есть черепичная крыша над головой, холодная телятина на столе и солидный счет в банке.
Но у него не было ничего, кроме вечно голодного желудка и плоского матраса в дядином гараже. А хотелось ему слишком много, и он никогда не упускал возможности получить желаемое — даже за счет других. Хотя, конечно, трудно придумать более идиотский поступок, чем кража из конюшни сэра Артура Хасси лучшего жеребца по имени Кондор. Конечно, на суде Йен не сказал, что хотел таким образом произвести впечатление на Сандру, юную дочку лорда.
Откуда же простому деревенскому парню было знать, что именно нравится аристократкам?
Самолет приземлился на маленьком аэродроме в городишке Данди на самом севере Британии. Оттуда троих парней должен был забрать некто Грегори Макманаман, капитан рыбацкой шхуны и владелец фермерского хозяйства, где они будут отбывать срок.
Йен, Нейл и Уинстон спустились по трапу в сопровождении двух полицейских и остановились на посадочной полосе, ожидая нового босса. С моря дул пронизывающий, холодный ветер, он забирался под одежду и, казалось, хотел украсть у людей их сердца.
Со стороны служебных зданий показался джип цвета хаки, явно некогда отслуживший в войсках ее величества, этакий автомобильный майор в отставке. Машина остановилась перед трапом, и оттуда выпрыгнул высокий широкоплечий мужчина с красноватым обветренным лицом и ярко-синими глазами. На вид ему было слегка за сорок: в темных волосах поблескивала седина, лоб и щеки избороздили морщины, но двигался он с легкостью молодого человека.
Йен чувствовал исходящую от него силу, но не собирался сразу же сдавать позиции. Конечно, крупные габариты — это весомый аргумент, но мышечная масса еще не является поводом для уважения. Он напрягся, готовясь дать отпор любому, кто попытается вторгнуться в его личное пространство.
— Вот и я, парни. Грегори Макманаман к вашим услугам. Считается, что я должен сделать из вас людей. — Он усмехнулся, словно сам не слишком-то верил своим словам. — Но, думаю, море, земля и труд с этим лучше справятся.
Он говорил мягким баритоном, но в его голосе звучал непререкаемый авторитет — такому человеку даже не нужно применять физическую силу, чтобы заставить себя слушаться. Грегори Макманаман кивнул ребятам, проявляя умеренное почтение, и махнул в сторону джипа.
— Добро пожаловать в Тир Тайрнгир. На древнем языке здешних мест это значит «Земля обетованная». Надеюсь, она оправдает свое название.
Неожиданно для себя Йен подумал, что ему хочется верить этому человеку.
— А ты, значит… — начал Грегори, протягивая руку Уинстону.
— Уинстон Догерти, — ответил тот, неуверенно пожимая твердую, как доска, ладонь. При этом на его лице появилось такое выражение, словно он опасался за свою жизнь.
— Рад познакомиться с тобой, Уинстон.
Ирландец сам протянул руку.
— Нейл Конахью, — широко улыбнулся он, не скрывая симпатии к рыбаку. Он вообще был не склонен прятать свои чувства, хорошие или дурные. — День добрый, мистер Макманаман.
— И тебе день добрый, Нейл, — отозвался тот, с любопытством взглянув на приветливого парня.
Настал черед Йена, и он неохотно, с вызовом посмотрел в синие, пронзительные глаза Грегори. Несколько секунд оба играли в гляделки, потом рыбак добродушно рассмеялся и таким образом свел на нет все попытки Йена поднять восстание против здешнего владыки.
— Йен Кейси, — буркнул он, пожимая-таки протянутую руку.
Пожатие мистера Макманамана было сильным и одновременно теплым. На сотую долю секунды Йену захотелось, чтобы у него был такой отец.
— Готов? — спросил его капитан.
— Всегда готов, — ответил он резко, словно устыдившись собственных чувств.
Готов, черт подери, проторчать год в этом чертовом захолустье, на чертовой посудине, выуживая чертову селедку и треску из чертова моря!
Впасть в отчаяние мешало только воспоминание о Сандре. Если он сдастся без борьбы, то никогда не получит ее. Эта девушка предназначена для победителя, а не для безвольного неудачника.
