Ревность
Алекса Мун (Alexa Moon)
Часть первая. Ревность
Исступление — крайняя степень возбуждения, страсти с потерей самообладания.
Полночь. Звонок в дверь. Тушу недокуренную сигарету. Поднимаюсь с кресла направляясь к двери.
Смотрю в глазок — она! И знает же дрянь, что не сплю. Щелчок. Открываю. Отхожу в сторону. Проходит, а за ней сладкий земляничный шлейф.
Задерживаю дыхание. Не дышу! Умру. Она же так этого хочет. Чтобы я валялся у ее ног. А я уже давно там. С первой нашей встречи.
Пришла жаловаться на своих упырей? Пусть только заикнется…
— Зачем пришла? — иду за ней, а она на кухню.
— Не рад меня видеть? — останавливается у кофемашины. Колдует. Ведьма.
Нет, бл*дь, не рад! Что дальше?
Оборачивается. Стучит ложкой по чашке.
— Устроилась на работу в модный бутик? Подлизываешься к богатеньким? А как же твои тортики, которыми ты так бредила? — начинаю первый. Нервно выдыхаю.
— Следишь за мной? — приторный голос сводит с ума. Сука! Красивая…
— Зачем пришла? — повторяю свой вопрос. Сжимаю челюсть до скрежета зубов.
— Я не вовремя?
— Ты всегда не вовремя! Время видела? — удивленно приподнимаю бровь: — Чего тебе не спится?
— Раньше ты был не против, «друг»!
Стерва! Сейчас все по-другому, привык! Свыкся! Просто друг? Зачем я вообще предложил ей это?
Пришла ныть о своих благоверных? Нет, не сегодня… я не выдержу. Послать бы ее, да вот только язык не поворачивается. Демон. Он внутри… Я его чувствую. Скребется и хочет ее. Только ее. Всегда. Сука!
Зеленые глаза, темно-рыжие волосы каскадом спадают с плеч… миниатюрная фигурка в чёрном обтягивающем платье.
Заткнись!
Отвернись!
Убирайся из моей головы!
Минутная слабость. Секундное помутнение вмиг испаряется как только она со звоном опускает чашку на столешницу.
Она не изменилась. Она все та же лживая дрянь. Зачем она здесь? Я весь только пришёл в себя.
— Я так и знала, что ты в мастерской, — милый голосок заполняет образовавшуюся тишину. Въедаясь ядовитым спазмом в тело, проникая в кровь, отравляя ее…
Ненавижу!
— Ты не меняешься! — говорит она, а я замираю.
Не дышу, когда она проходит мимо направляясь к столу с набросками.
Тогда она сказала, что я ее не понял. Что ее поступок был сделан ради меня. Серьезно? Лечь под другого ради меня? Мне не нужны такие жертвы.
Иду за ней. Слежу, чтобы не дай бог ни прикоснулась к листам. Не пропитала их своим запахом. Стойким, таким безумным, который до сих пор выворачивает мое нутро.
— А ты вот изменилась, мысли появились в голове? Шмотки! Машина! Новый спонсор?
Остановилась.
Замерла.
Черт, неужели увидела?
Повернулась. В тонких пальцах вертит листок со своим портретом.
Подхожу вплотную, не сдерживаюсь — вдыхаю.
Сука-а-а-а-а!!!
Перехватываю листок, мну и швыряю в урну. Занимаю место в кресле, где сидел до ее прихода.
— До сих пор… — шепчет, будто не веря.
Не глупая, дура! Все поняла.
Унимаю дрожь. Подкуриваю. Не выдаю себя, вроде.
— До сих пор? — уже увереннее. Поворачивается и смотрит мне в глаза.
БАМ!
Восстановленные клетки стали вновь поражёнными. Я утонул в ее глазах. В этом мутном зеленом омуте, где черти раз за разом приносят мою душу в жертву… ей.
Я срываюсь и не смогу остановиться. В который раз?! Сколько это будет продолжаться?!
Она снова и снова пробирается в мой мозг разрушая и без того хлипкую стену, которая отвечает за здравый смысл. Ведь мои демоны не хуже ее, и она это прекрасно понимает, потому что и ноги бы ее здесь не было сейчас.
— Заткнись! — цежу сквозь зубы, — Просто замолчи!
— А то, что?
Вызов? Серьёзно?! Глупая…
— Зачем ты пришла? — докуриваю одной глубокой затяжкой. Тушу.
— Убедиться.
— Убедилась?
— Да!
— Проваливай! Будет только хуже!
— Я не боюсь тебя!
Провоцирует? Нарывается?
Подрываюсь с кресла и иду к входной двери:
— Пошла вон! — шиплю, открывая дверь.
— А. То. Что? — медленно произносит, чеканя каждое слово.
Хватает первую попавшуюся банку и запускает в стену. Та с характерным звоном разбивается на мелкие осколки. Провожу параллель со своим сердцем.
Да, давай! Покажи свои коготки. Мне же будет легче. Совесть потом не съест с потрохами.
— Я знала, что в ту ночь, ты был с ней! — вторая банка.
Конечно, знала! Если бы не знала, я бы не спустил на тормоза твоё поведение.
Только ты не знала другого, того, что в ту ночь у нас с ней ничего не было. Я отвёз ее и вернулся сюда. Но ты об это и не узнаешь. А зачем мне оправдываться? Ты уже достаточно показала себя, кем являешься…
С грохотом захлопываю входную дверь и иду к ней. Хватаю за подбородок, сжимая скулы. Приподнимаю, чтобы смотрела в глаза:
— Хватит! Убирайся отсюда и забудь дорогу. Забудь о нашей «дружбе»! Нет больше нас и тебя во мне больше нет!
Нагло вру. Ну что же… приходиться. Так будет лучше для нас обоих.
— Перестань рисовать меня! Перестать выставлять мои портреты на выставках. Перестань думать обо мне и узнавать чем я живу! — выпаливает в ответ. Отпихивает меня и я отхожу.
В зелёных глазах бушует пламя. Не на шутку разыгралась фурия. Банши.
Она резко отталкивается от стола и начинает все крушить. Сметает эскизы со стола приговаривая, что я им уделял больше времени чем ей; пинает мольберт, который ей попадается на пути; несчастную вазу, что сама же подарила. И произносит фразу, которая контрольным выстрелом проходится в сердце, разбивая здравый смысл, как ту банку о стену:
— Я бы не пришла, если бы знала, что ты больше не одержим мной!
Я не понял как оказался возле неё. Завёл тонкие кисти за спину и прижал к столу. Предусмотрительно, расчищенному ее «психами», столу. Задрав платье, к черту рву коготки. Затем, трусы. Молчит, покорная.
Разворачиваю, усаживаю на стол. Устраиваюсь между ее ног. Ее горячее тело стирает последние границы здравого смысла, а глазища — они полностью поглотили меня.
Запах… земляника стойко обосновалась в носу. Я дурею, чувствуя этот сладкий привкус. А нет. Оказывается я просто-напросто терзаю ее губы своими.
И когда я только успел?
Вхожу в неё резко, властно. Орет, что потерпевшая. Трепыхается, но не противится.
Да-а-а сучка, я знаю, что ты за этим пришла! А ты понимаешь, что никто лучше меня, не знает твоё тело.
Ускоряю темп, она поддаётся. Выгибается и тянется к моим губам. Позволяю продолжаться этой пытке. Разрешаю демонам пировать
