Глава 1
Молодой солдат, опустив вещевой мешок на землю, стоял перед безымянной постройкой и смотрел на дверь без каких-либо опознавательных знаков. Так это и есть барак «Икс», куда его отправили? Последний на территории госпиталя, как ему сказали, с облегчением махнув рукой в сторону тропинки, когда он заверил, что сам найдет дорогу – ни к чему отрывать людей от дела. Солдат был в форме, хотя уже и без оружия и боеприпасов: накануне забрал батальонный оружейник, – поэтому чувствовал себя не вполне комфортно.
Итак, он на месте. Вот он, госпитальный барак для бедолаг, чьи мозги размякли в тропиках. Вот и отвоевался! Ни денег, ни славы… А впрочем, какая разница? Главное, войне конец.
Сестра Онор Лангтри незаметно наблюдала за ним из окна своего кабинета со смесью раздражения и любопытства. Навязался же на ее голову именно тогда, когда она была твердо убеждена, что больше поступлений не будет. К тому же, вне всякого сомнения, появление новичка если и не вызовет бурю, но хрупкое равновесие в отделении «Икс» нарушит. Да ей и самой было очень любопытно: в солдате она видела еще одного незнакомца, которого еще предстояло узнать. Итак, М. Э. Дж. Уилсон прибыл.
По знакам отличия Онор определила, что он сержант. Слева, чуть выше кармана, у него на груди имелась полосатая, красная с синим, ленточка медали «За безупречную службу» – награды самой почетной и редкой, а рядом – трех звезд. На выгоревшей почти до белизны ленте его шляпы, хранившей память о Ближнем Востоке, выделялась серая по краям нашивка дивизии. Военная форма, хоть и выцветшая, выглядела опрятно, ремешок широкополой шляпы, как и предписывает устав, перехватывал подбородок, а начищенные пряжки сияли медью. Воин не отличался ростом, зато был коренаст и кряжист, с загорелыми до черноты руками и шеей. Этот парень явно прошел всю войну, и, глядя на него, сестра Лангтри терялась в догадках: отчего его отправили в отделение «Икс»? Он выглядел немного потерянным – такое случается почти с каждым на новом месте, – но других, более характерных признаков психического расстройства: спутанности сознания, дезориентации, тревоги, нарушений поведения – сестра Лангтри не заметила. Сказать по правде, новичок выглядел совершенно нормальным, что для отделения «Икс» было нонсенсом.
Наконец солдат подхватил с земли вещмешок и ступил на длинный пандус, ведущий к входу, а сестра Лангтри, покинув наблюдательный пункт, вышла в коридор. К весьма оригинальной ширме, которую смастерил один из пациентов, что уже давно покинул госпиталь, они подошли почти одновременно с разных сторон. Это была по-своему уникальная вещь: что-то вроде занавески из рыболовной лески с нанизанными на нее крышками от пивных бутылок. Стоило ее тронуть, и раздавалось громыхание жести. Эта ширма, изготовленная шутником пациентом, стала визитной карточкой отделения «Икс» и под ее ужасающей какофонией состоялось знакомство сержанта Уилсона с сестрой Лангтри.
– Здравствуйте, сержант. Меня зовут Онор Лангтри, – проговорила сестра с приветливой улыбкой, которая означала: «Добро пожаловать в барак «Икс», в мое царство».
Ее улыбка не могла скрыть легкой досады и беспокойства. Сестра выдала себя, когда резким повелительным жестом протянула руку за медицинской картой, заметив, что конверт, в котором она лежала, вскрыт. Ну что за болваны сидят в приемном отделении! Уилсон наверняка прочитал все бумаги.
Сержант же, нисколько не смутившись, неспешно снял шляпу и спокойно протянул ей конверт с документами.
– Простите, сестра. Мне не было надобности читать бумаги, чтобы догадаться, что в них.
Сестра Лангтри чуть повернулась и через открытую дверь кабинета ловко бросила конверт к себе на стол, словно хотела дать понять сержанту, что не заставит его стоять столбом, пока будет копаться в его прошлом. Официальные документы можно изучить и позже, времени у нее достаточно, а сейчас важно дать ему освоиться, почувствовать себя свободно.
– Итак, Уилсон?.. – Ей нравилась его невозмутимость.
– Майкл Эдуард Джон Уилсон, – совершенно невозмутимо представился новоприбывший, и в глазах его промелькнула едва заметная улыбка.
– Как нам вас называть?
– Майкл, а можно и Майк, не важно.
Он полностью владел собой, как ей казалось. Определенно никаких следов болезненной раздвоенности, неуверенности в себе. «О господи, – подумала сестра, – как он будет себя чувствовать среди остальных?»
– Откуда вы прибыли?
– О, издалека, – уклончиво ответил Уилсон.
– Бросьте, сержант. Война закончилась, так что о секретности можно забыть. Должно быть, вы с Борнео, но откуда именно? Бруней? Баликпапан? Таракан?
– Из Баликпапана.
– Что ж, добро пожаловать! О, вы появились как нельзя вовремя, – оживленно проговорила сестра и жестом предложила следовать за ней по короткому коридору. – Скоро ужин, а здесь неплохо готовят.
Барак «Икс» наскоро сколотили из остатков стройматериалов, и отвели ему место на самой границе территории госпиталя, поскольку изначально он не предназначался для пациентов, которым требовалась особая медицинская помощь. Барак легко вмещал десять коек, а при необходимости можно было поставить и двенадцать или даже четырнадцать, к тому же порой использовали и веранду. Постройка из неструганых досок, прибитых внахлест, прямоугольная, с голыми полами, была выкрашена в цвет детской неожиданности, по выражению ее обитателей. Широкие окна – вернее, проемы без стекол, – прикрывали деревянные жалюзи, призванные защищать барак от непогоды. Венчала строение крыша из пальмовых листьев.
Сейчас в общей палате размещалось всего пять кроватей. Четыре выстроились одна за другой изголовьями к стене, как и полагается в госпитале, пятая же странным образом выбивалась из строя и стояла особняком у противоположной стены, причем не под прямым углом к ней, а вдоль нее, вопреки больничным правилам. Обшарпанные низкие госпитальные койки были аккуратно застелены простынями из небеленого полотна, которые в этих жарких влажных широтах с успехом заменяли и одеяла, и покрывала. От частых стирок они с годами выцвели и сделались белесыми, как выброшенные на морской берег кости. Над изголовьем каждой из коек на высоте шести футов крепилось кольцо наподобие обода баскетбольной корзины, с которого свисала длинная москитная сетка маскировочного зеленого цвета, затейливо уложенная изящными складками, достойными лучших творений Жака Фата[1]. Возле каждой кровати стоял проржавевший металлический шкафчик.
