Дарья Бычихина
Светик
— Распишись здесь, униформа новая, прочная. Иваныч, достал где-то на вас девчонок, чтоб прилично выглядели, а то как напялите юбку по самое «не хочу»! — Сан Саныч громко шмыгнул и закашлялся, в кладовке ярко горел свет, было прохладно и пахло сыростью. Он протянул какую тетрадку с разлинованными криво синей пастой линиями.
— Смотри, в подотчет на каждой! Спишут потом с зарплаты, если потеряете или попортите. — Завхоз закрыл тетрадь и кинул на полку позади себя, где стопками лежали какие-то пожелтевшие папки и бумаги.
— А чего она пыльная такая, в муке что-ли обваливали?! Большая какая-то, страшная — Марина брезгливо разглядывала комбинезон с надписью фирмы «СветоЯР», ю — магазин яркого света, люстр, светильников и сопутствующих товаров.
— Сан Саныч, вы чай пьете с травами, что вам давала, что-то долго кашель у вас не проходит — Света заботливо посмотрела на завхоза.
— Да пью, пью! — отмахнулся завхоз.
— ты бы мне что поинтереснее попить дала, а то чай, лекарство нашла. Кыш! Бегите работать, уже люди пришли. — Сан Саныч отряхнул руки от белой пыли и пошел закрывать дверь за молодыми продавщицами, которые смеясь выпорхнули из темной кладовки.
— Светка, ты что зануда такая стала, книжки читаешь, не пьешь, музыку свою заунывную слушаешь, своего все ждешь, ждешь? Пошли с нами праздники отмечать в клуб, САМ будет, он вон как на тебя поглядывает, глядишь управляющей магазина сделает. Зинка не справляется, злая ходит как кикимора — Марина хохотнула гортанно, раскрыла маленькое зеркальце и густо накрасила губы яркой помадой.
— Нет, не пойду, Андрей через неделю вернется, заканчивается срок службы. Да и занята я буду.
— Чем занята то, книжки читать, скукотища какая. — Марина села на стул за прилавком и потянулась по-кошачьи, начала искать журнал, что вчера не дочитала.
— Девушки, а у вас гирлянды — шторы есть, длинные метров 10? — мужской голос вернул девушек к работе.
— Есть, по второму ряду справа стенд с гирляндами — недовольно выпалила Марина покупателю, мужчине средних лет. Какие гирлянды, лето на дворе, буркнула Марина себе под нос.
— Пойдемте, я провожу, — Света не скрывая радость, что пришлось прервать беседу с Мариной, вышла из-за прилавка и зашла немного вперед, показала переливающиеся всеми цветами радуги гирляндами. Все осветительные приборы сияли и переливались.
Во время обеда Света быстро перекусив в кафе напротив, устроилась с любимой книгой. Читала она взахлеб, классику, фантастику, современную литературу, параллельно прочитывая до 4-х книг, делая заметки в тетради. Отмечая линии сюжета, от чьего имени ведется повествование, она погружалась в мир литературы и делая задания писательского курса. Девушка мечтала поступить на литфак и создать что-то великое и запоминающееся, что, конкретно, представлялось смутно. Вечерами, дома, закончив все домашние дела, покормив кота в полумраке открывала ноутбук и начинала писать свою историю. Ее парень служил в армии, родители остались в родном городке за много километров от Москвы, куда она приехала в поисках своего места под солнцем.
— Света, осторожно, чай у меня, — Марина неуклюже шатнулась, зацепившись за гирлянду, что оторвалась от прилавка и небрежно болталась в 20 см от пола и чай, уже порядком остывший, фонтаном брызнул на бежевую трикотажную кофту и синие джинсы Светы.
— Светик, прости, я случайно. — Марина захлопала густо накрашенными ресницами и натянула дежурную улыбку.
— Ладно, что уж, бывает. — Света пошла в кладовую и быстро переоделась в новую униформу, что выдал Сан Саныч, отряхнув ее от белой пыли.
День тянулся на удивление долго. Наконец часы на стене над входной дверью в магазин показали семь вечера.
— Я немного раньше убегу, мне посылку на почте забрать надо — Света, застегивала сапоги и сворачивая мокрые джинсы и кофту, укладывала их в пакет.
— Возьми мою кофту, я тут забыла на той неделе, в кладовке висит зеленая. — Марина проявила не свойственную ей заботу.
— В униформе добегу до метро. А ты не забудь кассу закрыть и все выключить, пожалуйста. Дверь хлопнула и Марину окутал прохладный воздух позднего лета, днем был дождь и асфальт поблескивал в свете фонарей.
Впереди небольшой сквер, далее спуск в метро, 40 минут и нужная станция, забрать книги, что пришли на почте и домой.
Темный коридор аллеи из сплетенных листьями кленов, который нужно было пройти по дороге до метро, пугал. Без кофты в футболке и униформе магазина было зябко, но можно пробежаться. Света старалась идти под ярко горящими фонарями.
Впереди небольшой кусок сквера не освещен. Света ускорила шаг. На лавочках в это время суток обычно собирались любители выпить.
Вдруг позади себя она услышала шаги, которые приближались ближе и ближе. Тревога изнутри раскручивалось, острым комком отзывалась в солнечном сплетении, Света ускорила шаг.
— Постой, прошу тебя, умоляю тебя, не уходи, я узнала тебя, я давно зову тебя — голос был с какими-то странными интонациями толи благоговения, смешанного со страхом, толи странного почтения на грани понимания человеческого сознания. — Света остановилась и развернулась, любопытство взяло вверх.
Голос принадлежал женщине, гораздо старше Светы. В темноте, облака закрывали луну, можно было видеть только очертания и силуэт. Вдруг, женщина упала перед Светой на колени и попыталась поцеловать ноги.
Женщина, что вы делаете, прекратите. — Света наклонилась и начала поднимать женщину. Мало ли может ей плохо, вдруг выпила, по возрасту уж точно годиться если не в бабушки, то в матери.
Помоги мне, святая, помоги, я знала, наконец, что ты явилась, Господь услышал мои молитвы — женщина не поднималась с колен.
Света недоуменно смотрела на женщину, понимая, что она в каком-то измененном состоянии сознания и принимает ее за кого-то, возможно больна. Но, пройти мимо она не могла, решила ей подыграть.
Да, я пришла, встань, мы все равны, нет выше и ниже, мы все дочери Земли и Неба — на удивление самой Светы, слова сами находили друг друга и складывались в предложения. Она обняла женщину, села с ней на лавочку. Женщина что-то говорила, плакала, говорила снова, про мужа, детей, про тяжелую жизнь, про болезни и тяжелые мысли о жизни, о себе, о жизни, где нет места любви и самоуважению, самоценности.
Света слушала и просто обнимала женщину за плечи. Она не проронила ни слова. Да и не требовались слова, происходил какой-то обмен не видимый глазу, происходил какой-то процесс, который Света не понимала, но ощущала.
Как только поток речи женщины иссяк, она обняла Свету и заплакала. Плечо Светы стало
