Что случилось?
Я очнулся от яркого света. Посмотрел и сразу же зажмурился. В глазах,
остались яркие круги. Две фары, словно горящие зрачки какого-то чудища
слепили, не давали возможность взглянуть. Они, пробивая сумрак, дымящегося
утра, словно раздевали и прожигали меня насквозь. По телу пробежала дрожь.
«Откуда огни? Что там за светом? Что-то угрожающее? Кто мешает спать?
Какая нечисть вторгается в мои покои? Чего надо?»
Сильно болела голова. Она гудела, трещала по всем швам. Ощущение, что
на темень положили пудовую гирю и теперь, она, оказывает давление всем
своим весом, выдавливая затылок. Височные кости, не желая отставать от
макушки, вместе с черепными костями, ближе к ушам, вбивались внутрь мозга.
Я не мог сосредоточиться. Словно внутри головы поселился маленький кузнец,
и неустанно, в унисон с сердцем, колотит по темени, забивая гвоздь к
основанию черепа. Возможно он же, пока я спал, вбил множество маленьких
иголок в шею. Из-за этого невозможно пошевелить головой. Любое движение
даётся с болью.
«Какого чёрта!.." промелькнуло в голове.
Вдруг чётко почувствовал, обжигающую боль на лице. Словно ледяной
панцирь стянулся на щеках, на носу, и теперь бесцеремонно мучает меня.
Захотелось содрать эту маску. Но пальцы наткнулись на что-то неровное и
твёрдое. При прикосновении ощутил более сильную боль.
Стало тяжело дышать. В горле першило. Холодный, влажный воздух,
втягиваемый в полость рта, с трудом проходил во внутрь, вызывая кашель. Там,
натыкаясь на всевозможные препятствия, со свистом, пробирался дальше.
Лёгким не хватало кислорода. Верхняя часть груди была сдавлена, словно,
большим прессом. Я усиленно вдыхал, не сдаваясь тяжёлому грузу. Меня
знобило.
Спутанное сознание требовало ответов. Постоянно задавало вопросы:
«Что происходит вокруг? Кто я? Откуда этот свет? Что я делал?»
Я, как маленький ребёнок, не понимая, что делать, цеплялся за звуки, за
слова, которые улавливал мой слух.
Вдруг словно молнией пролетели в голове картины из жизни, сцены
прошедшего вечера: клуб, дорога, Светка, мотоцикл: «Всё было хорошо. А
теперь? Что же произошло теперь?» Уже стараясь не смотреть на источники
света, медленно открыл глаза. Мысли тут же исчезли, они растворились в
картины августовского предрассветного часа.
За горизонтом простирались сумерки. На небе висели тяжёлые, грозовые
облака. Они, своими, свинцово-серыми массами беспросветно отсекали
необъятную даль, звёзды, солнечные лучи, луну. Самая огромная туча зловеще
зависла над головой. Как будто пиратский корабль, растеряв свои паруса,
получив пробоину в сражении, зацепился за верхушку дерева. Завис над нами и
не может идти дальше. Висит чёрной тенью, медленно под напором веса,
спускается по кронам, к корням дерева. Всё ближе и ближе приближаясь к
земле. Там за ним яркое солнце, голубой простор, небесная ширь, там жизнь. А
мы, находимся на дне, под кораблём, медленно ожидаем своей участи. От такой
картины возникает внутреннее чувство безысходности, беспросветности. Но у
нас есть маленький пятачок прозрачного пространства. У нас ещё есть надежда,
что выживем и увидим яркий свет. Вот только надо что-то сделать. Но что?
Впереди, около метра от меня лежал бетонный столб, направленный по
диагонали слева на право. Серо-белая полоса ни как не вписывалась в это
пространство мрачного подвального интерьера. Видно забытый электриками,
он, доживал свой столбовой век в одиночестве, так и не применённый по
назначению. «А ведь я похож на тебя! – вдруг поймал себя на мысли, – точно так
же валяюсь здесь!»
Я отвёл взгляд и увидел что-то белое. Пригляделся. По левую руку,
невдалеке от меня, валялся искореженный, мотоциклетный шлем. Он смялся,
как вареное яйцо, которое уронили на пол одним боком, и было испещрено
осколками разных калибров. Только ободок на шлеме не давал рассыпаться
растрескавшимся кускам когда-то красивой белой каски. Длинного, большого
козырька, как такого не было, остались лишь заклёпки и обломленные края
пластмассы. Коричневая, кожаная полоса натянутая поверх, теперь выглядела,
как небрежно брошенная скомканная тряпка, лежащая на этих обломках, и
зажатая с двух сторон. Я всегда одевал именно эту каску. Она мне нравилась
своей оригинальностью. Теперь, возможно, спасла жизнь.
Моё тело находилось в полулежащем положении на неровной земле. Одно
плечо опиралось обо что-то мягкое, другое об твёрдый бугорок. Это доставляло
мне неудобство, периодически напоминая о себе, давящей болью под лопаткой.
Стараясь не причинять себе лишний раз боль, посмотрел осторожно в
другую сторону. На обочине дороги стояли машины, вокруг суетились люди.
Ближе всех стояла «скорая помощь». Двое доставали носилки. Полноватая
женщина, средних лет, в белом халате, накинув на себя куртку тёмного цвета,
держа в руках медицинскую сумочку, в свете фар, направилась в мою сторону.
Опустив голову, смотрела под ноги. Она шла, ощущение, что меня совсем не
замечает, идёт себе, занятая своими мыслями.
Чуть в сторонке, за её спиной, в метрах пяти от меня, один из
милиционеров, катил, мой мотоцикл к «буханке». Я стал разглядывать свою
технику, но в предутренней мгле, так и не увидел никаких признаков
повреждений. Скорее всего, «Восход» исправен. Куда же он его катит? Задние
двери машины неожиданно, резко отворились в разные стороны. Второй
милиционер, выскочив, пошёл к нему на встречу. Потом, они вместе, стали
загружать вовнутрь.
Рядом с «буханкой», чуть дальше, стоял милицейский УАЗ-ик, с красно-
синим проблесковым маячком. Он вызывающе, грозно мигал освещая
близстоящие кусты. Вид, как на дискотеке, только вот танцующих и музыки не
было. Я усмехнулся.
Два человека в милицейской форме, подойдя откуда-то со стороны,
наклонились, с тревожными лицами, посмотрели на меня. Ближний ко мне
держал в одной руке ватку, в другой пузырёк с прозрачной жидкостью.
Возможно, это нашатырный спирт. Увидев мой взгляд, повернув голову, в
сторону машины скорой помощи, и закричал:
«Он очнулся. Где врач? Идите сюда скорее!»
«Какой врач? Мне не нужно никакого врача! Сейчас встану и сам пойду! –
с такими мыслями, согнув одну ногу в колене, упираясь пяткой и руками об
землю, напрягая мышцы, резко пытаюсь встать. Вытягиваю голову вперёд, меня
пронзает острая боль. Чувствую, как голова опрокидывается назад, руки
сгибаются в локтях, мне становится легко и приятно, исчезает боль, сознание
покидает тело. Только отдаляющийся голос: «Эй, ты куда-а-а?..»
В травматологии
Сначала где-то далеко, потом ближе, ближе, отчётливее просыпаются
незнакомые звуки. Они начинают приобретать какой-то смысл. Сознание
избирательно улавливает близкие источники: чьё-то дыхание, мягкие шаги,
шуршание одежды, стук и лязг крутящихся колёс. Тихонечко, щурясь, открываю
глаза. Снова свет! Этот свет не такой яркий, он приятнее! Коридорные лампы,
выходя из-за головы, светя своими люминесцентными огнями, уходят
