Глава 1
Из своей квартиры Расти Резерфорд вышел в понедельник утром, ровно через неделю после того, как его уволили с работы. Первые несколько дней он просидел за опущенными шторами, питаясь лишь запасами пиццы в морозилке и ожидая звонка. «…За допущенные серьезные недостатки в работе» — так было написано в приказе об увольнении. «Полная неспособность к руководящей деятельности. Весьма существенные и принципиальные просчеты». Просто невероятно. Абсолютное извращение истины. Это несправедливо, в конце концов. Просто пытаются свалить на него недавние городские проблемы. Но это… какая-то ошибка. Ни больше ни меньше. И это значит, что она должна быть исправлена. Причем очень скоро.
Томительно тянулись часы. Телефон молчал. А электронная почта была забита одним спамом.
Расти терпел еще день, потом включил свой старенький ноутбук. У него не было ни пистолета, ни ножа. Он не умел прыгать с парашютом, спускаться по веревке с зависшего над землей вертолета. Но все равно кто-то должен за все заплатить. Быть может, его реальным врагам и сойдет это с рук. На этот раз. Но не злодеям из компьютерных игр, что прислал ему приятель-программист. Прежде Резерфорд в эти игры не играл. Слишком много там ненужного насилия. Но теперь он больше так не считал. Хватит с ними церемониться и миндальничать. Если только, конечно…
Однако телефон не подавал признаков жизни.
Через двадцать четыре часа он уже побеждал, причем с очень большим счетом и с некоторым обезвоживанием организма, но в остальном все оставалось как прежде. Расти закрыл компьютер и снова завалился на диван. Большую часть следующего дня провел на нем, время от времени меняя диски с фильмами, которые не помнил, когда и где купил, и про себя умоляя Творца вселенной, чтобы тот вернул его на работу. Он клялся, что станет совсем другим. Более адекватным, покладистым. Терпимым. Более тактичным. И даже чутким. Станет покупать сотрудникам офиса пончики. Два раза в месяц. А если это надо для дела, то и три.
А телефон оставался мертвым.
Расти иногда выпивал, но не часто, хотя сейчас что еще оставалось делать? На экране пошли финальные титры очередного фильма. От них его уже тошнило, и он отправился на кухню. Достал из шкафчика непочатую бутылку виски. Вернулся в гостиную и поставил вконец запиленную пластинку Элмора Джеймса.
Потом отрубился прямо на полу, лицом вниз… и сколько так провалялся — неизвестно. А когда очухался, голова гудела, словно булыжники в ней перекатывались, грозя пробить череп и вывалиться. Казалось, страдания эти никогда не кончатся. Но когда похмелье в конце концов прошло, он поймал себя на том, что в душе́ поднимается некое новое чувство. Бунтарский дух. Ведь как бы там ни было, Расти не виноват в том, что случилась беда. Это и слепому видно, черт побери. Ведь он все предвидел заранее. И предостерегал своего босса. Причем неоднократно. И публично, и с глазу на глаз. А тот пропускал все мимо ушей. Снова и снова. И вот, отсидевшись неделю в своей берлоге, Резерфорд решил, что настало время высунуть нос и изложить свою точку зрения любому, кто захочет его слушать.
Он принял душ, подыскал в шкафу, во что одеться. Легкие хлопчатобумажные брюки и тенниска. Совершенно новенькие. Сдержанной расцветки, с фирменными лейблами, чтобы сразу видно было: у него серьезные намерения. Отыскал туфли в разных углах коридора, куда когда-то их зашвырнул. Подхватил лежащие на этажерке возле двери ключи и солнечные очки. Вышел на лестничную площадку. Прокатился в пустом лифте на первый этаж. Прошел по вестибюлю. Толкнул тяжелую дверь-вертушку, вышел и остановился на тротуаре. Утро было в самом разгаре, солнце жарило, как доменная печь: у него на лбу сразу выступили капли пота и вспотели подмышки. Расти с ходу охватило смятение. Ведь потеет всегда тот кто виноват. Он где-то об этом вычитал, а ему отчаянно не хотелось выглядеть проштрафившимся. Он быстро огляделся, не сомневаясь в том, что все на него смотрят, будто он шагает по улице нагишом, и буквально силой заставил себя двинуться вперед. Прибавил шагу. На самом-то деле, конечно, большинство прохожих его даже не замечали. Хотя, если быть точным, внимание на него кое-кто обратил, но таковых оказалось всего только двое.
А в ту самую минуту, когда Расти Резерфорд выходил из своего жилища, Джек Ричер вламывался в бар. Это происходило в Нэшвилле, штат Теннесси, в семидесяти пяти милях к северо-востоку от сонного городишки, где жил Резерфорд, и Ричер пытался разрешить одну проблему. Прежде всего в практическом плане. Задачку из области физики. А также биологии. Если говорить более предметно, то она заключалась в том, как пристроить человека под потолком, не нанося при этом слишком серьезных остаточных повреждений. Хотя бы потолку. Сам мужик не слишком его волновал.
Бар, собственно, принадлежал этому подвешенному. В первый раз Ричер переступил порог бара сутками ранее. В субботу. Почти в воскресенье, потому что, когда он появился в этом городе, уже близилась полночь. Путешествие его проходило не сказать, чтобы очень гладко. В первом автобусе, где он ехал, ни с того ни с сего вспыхнул пожар, а водитель присланного ему на замену, не доехав до нужного поворота двадцати миль, свернул не туда и застрял под слишком низким мостом. После долгого неподвижного сидения в кресле мышцы Ричера одеревенели, и, выйдя из автобуса на остановке Грейхаунд, он отошел в сторонку, к месту для курения, и несколько минут разминал мышцы и разрабатывал суставы. Ричер стоял, наполовину скрытый в тени, а остальные пассажиры прохаживались взад-вперед, переговаривались, колдовали над телефонами; некоторые забирали багаж и постепенно разбредались кто куда.
А Ричер оставался на месте. Спешить ему было некуда. Приехал он позже, чем ожидал, хотя большой проблемы в этом не видел. Никаких встреч у него запланировано не было. Никто его не ждал, никто о нем не беспокоился, не сходил с ума. Главное сейчас — подыскать местечко, где можно переночевать. Ресторанчик, чтобы перекусить. И какой-нибудь, скажем, бар с хорошей музыкой. Это все еще вполне можно устроить. Не обязательно в том же порядке. Парочку пунктов можно и совместить. «Живы будем — не помрем», — подумал он. В некоторых гостиницах, в таких, где Ричер предпочитал останавливаться, если даже явиться поздно, — местечко найдется. Особенно если платишь наличными. А он всегда так и поступал.
«Сначала музыка», — решил Ричер. Он знал, что в Нэшвилле таких мест хватает, но сейчас ему хотелось чего-то особенного. Этакого несовременного, как старый пиджак. С традициями. Где в свое время, скажем, мог бы играть Блайнд Блейк. Или даже Хаулин Вулф. А не новое, перестроенное, с наворотами. Вопрос только в том, как найти такое местечко. На автостанции лампы еще горели и внутри были люди: работали, ждали автобуса или просто сидели, не желая выходить на улицу. Кое-кто из них обязательно окажется местным. А может, и все местные. Можно поговорить, спросить, где найти такое местечко. Но он заходить внутрь не стал, решил положиться на свое чутье. Ричер знал, что такое большой город. Мог читать его как книгу по очертаниям домов, облику улиц — так опытный моряк читает море по направлению ветра и форме волн. Ричер нутром почувствовал, что сейчас надо двигаться на север. Он пересек широкий треугольный перекресток и направился к засыпанному щебенкой пустырю. Тяжелый дух дизельного топлива и табачного дыма остался за спиной, а тень перед ним с каждым шагом становилась все длиннее. Словно указывала дорогу к ряду узеньких, параллельно расположенных улочек, застроенных одинаковыми закопченными кирпичными домами. Похоже, какая-то промышленная зона, но совсем обветшалая и заброшенная. Ричер не знал, какого рода бизнес процветал в Нэшвилле в прошлом, но здесь определенно когда-то что-то изготавливалось, продавалось или хранилось. А теперь здесь застой. Виднелись только одни безжизненные строения. «Впрочем, вряд ли надолго», — подумал Ричер. Либо снова откуда-нибудь притекут денежки и не дадут им окончательно рухнуть, либо наоборот.
