Глава 1Я шла по коридору одной из башен замка, в котором располагалось наше учебное заведение и внутренне кипела, трогая при этом образовавшийся под глазом синяк. При каждом прикосновении кончиков пальцев к гематоме, у меня непроизвольно получалось выдавать самое настоящее шипение. Нет, ну что за беспредел в самом деле?! Я, взрослая девушка, с педагогическим образованием, то, что я не успела сдать последнюю сессию и получить диплом, так как умерла в своем мире и попала в другой, не в счет! Так вот, я, взрослая девушка, которой на данный момент, с учетом пребывания в этом мире, должно быть чуть больше тридцати лет, получила в глаз от какого-то молокососа, которому от роду всего десять!
Хотя, если пересчитать на земные годы, то ему получится больше. Ведь здешний месяц длится на пять дней дольше, чем земной, хотя в сутках, как и на Земле двадцать четыре часа, а в году двенадцать месяцев, вот и получается, что в год набегает дополнительные два месяца, а за десять лет полтора года. Но да ведь не в этом суть! Суть в том, что сейчас я щеголяла с красочным таким синяком на физиономии!
Вспомнив, как при этом у меня посыпались искры из глаз, я снова поморщилась. Хотя, сама хороша. Вот зачем нужно было его задирать? Ну и что, что этот высокомерный гаденыш считает, будто все вокруг него пыль под ногами, жизнь сама научит его прописным истинам, если посчитает нужным, конечно. Так отчего же я взяла эту функцию на себя? Но как я засветила ему в ответ! Любо дорого посмотреть! Небось, сейчас так же как и я мучается со своим фингалом! И нет, мне не стыдно, что я ударила малолетку. Потому что сама сейчас была точно таким же десятилетним мальчишкой, как и мой обидчик. Нет, изначально я была девочкой…
Прозвучит, конечно, странно, но сейчас я мальчик, вернее претворяюсь мальчиком, так как хочу получить образование, которое девочке в этом мире не светит от слова совсем. Но и эта не главная причина моего маскарада. Дело в том, что я обладаю Даром. Именно так, с большой буквы. И обращаться с этим Даром можно научиться только здесь, в Тализийской университетской школе, а затем и в этом же университете.
К людям с Даром в этом мире, кстати, относятся очень по-разному. Но чаще с ненавистью и недоверием, а уж что здесь повсеместно творят с одаренными девочками, и говорить не хочется.
Я грустно вздохнула. Нет, сейчас об этом думать не буду, а то окончательно испорчу себе настроение.
Невольно, я замедлила шаг и остановилась напротив окна, откуда открывался шикарнейший вид на окрестности. Дело в том, что замок, в котором нашла пристанище университетская школа, когда-то был очень важным стратегически укрепленным пунктом и находился на возвышенности, с высоты которой замечательно просматривалось все вплоть до горизонта. Зрелище было очень красивым, и, не смотря на то, что я здесь находилась уже около месяца, взгляд не торопился «замыливаться», и я каждый раз с замиранием сердца взирала на окружающие красоты. Однако, сейчас я смотрела дальше, почти на самый горизонт, где виднелось море, по которому мы и приплыли в Тализию.
Первые дни нашего путешествия были полны предвкушения и надежд, однако, очень быстро бескрайняя морская синь и затянувшийся штиль сбили с нас этот веселый настрой, и мы начали откровенно скучать.
Профессор, видя это, тут же возобновил свои уроки, однако, окружающие нас просторы отнюдь не способствовали усвоению знаний, мы с Ромичем, моим другом и, что скрывать, практически братом, периодически улетали мыслями куда-то не туда, отчего профессор, который за более чем три года пребывания в нашем доме стал для нас всех кем-то вроде дедушки, злился и грозился выбросить таких бездарей за борт на корм акулам. Конечно, ему никто не верил, однако, мы усердно делали вид, что пугаемся и честно пытались сосредоточиться. Хватало нас, правда, не на долго, и под конец таких занятий профессор, не переставая ругать нас на чем свет стоит, удалялся в каюту корпеть над какими-то чертежами и расчетами.
Отец, будучи хозяином этого судна, наблюдая за нами, лишь посмеивался, но неустроенность нашего свободного времени принял близко к сердцу, и уже на третьи сутки пути мы из пассажиров превратились в начинающих юнг.
Вот от этого занятия мы с Ромичем и не думали отлынивать! И не смотря на разницу в возрасте в пять лет, нам обоим было одинаково интересно буквально все: и как называются мачты и канаты, и как расшифровываются самые разные морские термины, и даже необходимость драить палубу не казалась нам чем-то неприятным, скорее обыденным, а иногда даже веселым.
К слову, до того, как отец определил нас в юнги, никто из команды не торопился раскрывать морские премудрости двум оболтусам. Нет, они с удовольствием травили какие-то байки, правда периодически спотыкались в словах, так как отец строго на строго запретил употреблять крепкие выражения при мальчиках, то есть при нас, но вот объяснять что-то мимолетным пассажирам почему-то не желали.
Честно говоря, мне поначалу было очень интересно за кого меня примут на борту, и я не удивилась, когда узнала массу самых невероятных предположений. Но вот что самое интересное, обнаруживать во мне девочку не спешил никто!
Сама для себя я объяснила это следующим феноменом: дело в том, что никто из них не мог даже предположить, что девочка может выдавать себя за мальчика! Тем более, что образ чернобрового, большеносого пацана, который удерживался на мне при помощи подаренного другом амулета, я не сменила, решив не расставаться с ним до самого прибытия в порт Тализии, который назывался Новерлин.
То есть получалось так, что глаза подстраивались под настройки разума: я знаю, что это мальчик, значит это мальчик, странноватый, правда, какой-то, но да чего в жизни не бывает. Допустить же, что мальчик может быть девочкой, эти люди не могли в силу того, что им об этом сказал их капитан, человек, являющийся для них авторитетом. Матросы даже могли обозвать меня девчонкой, когда я как-то не так выполняла их задания. Что-то вроде: «Ну что ты, как баба, по палубе ползаешь!» Однако, при этом они отнюдь не причисляли меня к женскому полу. Хотя, когда я в первый раз услышала подобные шуточки, то еле устояла на ногах, но потом ничего, привыкла, и даже сама стала посмеиваться.
Надо сказать, что все это время я усиленно пыталась перенять мальчишеские повадки. Однако, как это ни странно, на борту корабля это было сделать не так-то просто. А все потому, что мальчиков моего возраста в обозримом пространстве не имелось. Брать же пример с матросов я, по некоторым размышлениям, не спешила, так как мне досталась роль мальчика-дворянина, которому с детства прививали определенные правила поведения, а не простого мальчика-матроса, для которого были бы вполне уместны различные почесывания в самых разных местах, сплевывания и шмыганья носом. Поэтому главным источником моих наблюдений стал Ромич
