Глава 1
Я помнила этот день лишь смутными отрывками, которые вспыхивали в моем мозгу подобно слепящим лучам, пробивающимся между ветвями деревьев. И мне было больно. Нет, нет, я говорю не о физической боли, хотя она донимала меня каждый раз, стоило мне задержать прием лекарства. Больше всего меня терзала боль душевная. Она как огромный, темный спрут, распускала свои щупальца внутри меня. Заглушать ее удавалось лишь в тот момент, когда я работала или когда читала в парке, позабыв о своем состоянии. Как говорил Чак Паланик: «Удивительно, как быстро ты отгораживаешься от прошлого, когда тебе есть чем занять руки и голову. Пережить можно всё, даже самую страшную боль. Только тебе нужно что-то, что будет тебя отвлекать».
Меня отвлекало все, что не давало думать о прошлом, о предательстве, о моментах дикой безысходности, терзавшей меня длинными ночами и о не сбывшихся надеждах, которые были так близко…
До страшного происшествия на трассе все шло настолько хорошо, что я практически парила, окрыленная мечтами о счастливом будущем. Казалось, что ярче светило солнце, что ароматнее пахли розы в шикарном букете, лежащем у меня на коленях и даже дождик, сеявший с неба, был теплым и ласковым.
— Игорь, это нужно отпраздновать, — сказала я, повернувшись к своему мужу, который крутил руль. — Мы рассчитались с ипотекой! Мне кажется, этот день нужно добавить в наши семейные праздники. Нет, я просто настаиваю на этом!
— Сейчас приедем домой, и откроем шампанское, — он мельком взглянул на меня и улыбнулся. — Кстати, что сказал врач? Мне кажется, что это важнее всех ипотек вместе взятых.
— А это, еще один повод для радости, — прошептала я и погладила его по руке. — Светлана Георгиевна сообщила мне, что больше нет преград для того, чтобы возобновить наши попытки. Лечение дало свой результат и беременность должна наступить в ближайшее время. Только нам нужно очень постараться.
— Чудесно, — Игорь легонько взъерошил мне волосы. — Надеюсь, к новому году у нас будет ребенок. Маленькая, хорошенькая девочка.
— Она тоже так сказала, — засмеялась я и добавила. — Мне немного страшно… Все-таки тридцать семь лет, не самый лучший возраст для первенца. Могут быть осложнения.
— Отличный возраст! — муж возмущенно повернулся ко мне. — Ты будешь самая молодая и красивая мамочка! Прекращай думать о всяком негативе иначе я, покусаю тебя.
— Мне придется работать на дому, — вздохнула я, с сожалением вспомнив свою работу и Игорь, раздраженно передернул плечами.
— Обойдутся и без твоего присутствия! Еще не хватало бегать, по этим твоим теплицам, с животом! С делами бухгалтерии можно разбираться и на удаленке!
Он, конечно, был прав, но я любила свою работу. Уже как десять лет я вела бухгалтерию в самом большом зеленом хозяйстве и всегда отправлялась туда с удовольствием. Сколько там было цветов, саженцев деревьев, овощных культур! И все это благоухало сочной зеленью, влагой и сладкими ароматами роз. Я всегда шутила, что работаю в райском саду. Эдемский служитель.
— Вот козел!
Я вынырнула из своих мыслей и увидела, что нас обогнал черный джип на хромированных дисках. Проезжая мимо, водитель насмешливо поиграл бровями, намекая на то, что мы гребем как черепахи на своем стареньком «Фольксвагене» и у меня все похолодело внутри. Только не это.
— Пусть едет, что он тебе? — я с опаской повернулась к Игорю, зная его нетерпимость к таким ситуациям на дороге. — Игорь, ты слышишь меня?
— Ты видела, как он подрезал меня? — муж будто не слышал, что я говорю. Его ноздри раздувались, а костяшки на пальцах, сжимающих руль, побелели. — Ну держись.
— Игорь, не надо! — крикнула я, глядя, как он выжимает педаль газа. — Я прошу тебя!
Автомобиль помчался вперед, набирая скорость, а я схватилась за ручку на двери, понимая, что его уже ничто не остановит.
Мы поравнялись с джипом и он, неожиданно вильнул, оказавшись перед нами.
— Ты видела? Видела? — Игорь был возбужденным и уже ничего не видел вокруг себя. — Урод!
И началось то, чего я так боялась — они обгоняли друг друга, лавируя между другими автомобилями и никакие увещевания, не могли остановить моего мужа, который вошел в раж.
Джип снова резко вильнул в сторону и в этот момент произошли именно те события, последствия которых, оказались разрушительными не только для моего здоровья, но и моей жизни.
Нам на встречу несся КамАЗ, груженный песком и как бы Игорь не старался вывернуть руль, с жутким скрежетом, мы впечатались в его «морду». После этого, мое сознание потухло, вспыхивая одиночными моментами — вот меня вытаскивают из салона автомобиля, и я корчусь от боли, вот лицо врача, склонившееся надо мной, но я не слышу его, глядя на раскрывающийся рот, сквозь красную пелену и наконец, белый потолок операционной, с ярким светом, бьющим в глаза.
Ну а потом все начало развиваться по дурному сценарию дешевых мелодрам — стоило Игорю узнать, что я больше никогда не смогу ходить, он бросил меня. Кстати, в той аварии, он абсолютно не пострадал, не считая нескольких царапин и легкого сотрясения мозга. Муж, с которым я прожила двенадцать лет, даже не удосужился сказать мне это лично в глаза — он написал мне жалостливое письмо, в котором умолял простить его за слабость недостойную мужчины и выразил надежду на мое скорейшее выздоровление. Пространно рассуждая на тему несправедливости бытия, он не забыл добавить, что на развод подаст сам и разрешил мне пожить в квартире, пока суд не разделит ее между нами.
Я скомкала эту писанину и швырнула в урну, почувствовав, что окаменела внутри. А может, оледенела, не знаю…
Коллеги с работы, скинулись мне на инвалидную коляску и теперь, я могла почти сносно, передвигаться по дому и обслуживать себя самостоятельно. Мне нельзя было падать духом, иначе это будет конец всему. О нет, только не я.
Вернувшись к работе, я углубилась в свои цифры, чтобы ни о чем не думать, в моменты отдыха от них — выбиралась на улицу, ловко съезжая по пандусу. Благо, что квартира находилась на первом этаже.
Я ездила в парк, заезжала в магазины, уперто борясь со всеми неудобствами и ловушками, которые повсюду подстерегали колясочников и в такие моменты, страстно шептала: «Неет, не дождетесь, я не раскисну и не сломаюсь!»
Меня ломала только жуткая боль, всегда подбирающаяся издалека на своих мягких лапах, чтобы запустить свои острые когти в мое тело. Я лихорадочно глотала обезболивающие, и тряслась на кровати, покрываясь холодным потом. Спустя некоторое время, боль отпускала меня и снова возвращалась к своим повседневным делам — работа, гимнастика, борьба с внешним миром.
Меня никто не беспокоил, лишь иногда звонили коллеги, чтобы справиться о здоровье, да забегала соседка, с которой мы хорошо общались еще до аварии. Родителей у меня не было — они умерли один за другим еще восемь лет назад. Мама от инсульта, а отец от инфаркта, не в силах пережить смерть жены, он попал в больницу и скончался через месяц. В общем, притулить голову мне было не к кому, и оставалось цепляться зубами за эту жизнь, не давая ей возможности, вцепиться в себя.
