Высшие — Архонты: бессмертные создания, скрывающиеся среди людей, и питающиеся энергией смертных в виде эмоций, получаемой через прикосновения. Чем ярче эмоции, тем питательнее «заряд».
Каждый Высший наделён уникальной сверхъестественной силой, и имеет в своем распоряжении Стража — зверя, берущего верх над сущностью Архонта, когда тому грозит опасность.
Архонтов можно насчитать всего пару сотен, и пусть у них много одинаковых особенностей, но каждый из них по-своему уникален: начиная от внешности, где единственным сходством является непременная привлекательность Высшего, заканчивая отношением со своим Стражем, ведь когда одни Архи воспринимают себя и своего Стража, как единое целое, другие вовсе не ассоциируют себя со своим зверем, тем самым теряя контроль над животной сущностью или пытаются всячески блокировать ее.
Кроме того, Архонты обладают непреодолимой для простых смертных притягательностью, хотя в силу привлекательной внешности многие Высшие считают это самым бесполезным свойством.
Чем сытнее Архонт, тем мощнее его сила и тем выше температура его тела. Голодный Архонт — холодный Архонт, кроме того озлобленный и испытывающий на начальном этапе голода ломку, а при дальнейшем воздержании от энергии смертных, невыносимую агонию.
Подпитываясь от смертного, Высший пропитывается его эмоциями и задействует эти черты в собственном темпераменте. Однако чаще в их собственных характерах преобладают такие негативные черты, как: хладнокровие, эгоизм и равнодушие.
Есть лишь один способ для Архонта стать смертным — обрести Источник[1]. Именно поэтому от этих самых Источников чаще всего избавляются до того, как они оказываются активированы, ведь не каждому Высшему хочется становиться смертным.
ПРОЛОГ— Если будешь умницей, то сможешь обеспечить себя тёплым местечком, — бросил доктор Джей, пока мы ехали в большой чёрной машине к дому его брата.
— Спасибо, — пискнула я.
— Я же говорил: голос тебя выдаст, лучше помалкивай. Может, давай я скажу Эйдену, что ты немая, а?
Я неуверенно покачала головой. Мало мне и без того теперь притворства, чтобы ещё следить за тем, чтобы случайно ничего не ляпнуть.
— Если честно... я так и не поняла, зачем мне изображать из себя... парня? — мямлила я, утопая в огромном кожаном сиденье.
— Это ты начала: мои братья же с чего-то решили, что прихватили с собой мальчишку из той деревушки, — мужчина пожал плечами. — Я лишь предложил оставить все как есть.
Весьма настойчиво предложил, к слову. Хотя, это было его единственным условием, а в обмен я получила возможность обрести кров и работу.
— Я не специально, — пробормотала я. — Они сами так решили...
— Это уже не имеет никакого значения, — доктор равнодушно махнул рукой.
Конечно, это же не он за последний месяц сменил маленькую деревушку староверов на гигантский мегаполис; привычное, хотя и не очень дружелюбное окружение, на огромный мир незнакомых людей, где даже в толпе — я одна. А теперь пришлось сменить ещё и пол. Условно, конечно. Но все же...
— Но почему вы помогаете мне? — наконец я решилась задать, мучавший меня последние дни вопрос.
— Не тебе, — коротко ответил доктор Джей.
— Своему брату, — кивнула я понимающе, и поправила безразмерную кофту, которую мне одолжил мужчина.
Он окинул меня странным взглядом:
— Скорее себе, — холодно ухмыльнулся. — Мне надоело слушать его нытьё о том, что ему нужен слуга, а подсунув тебя, я смогу ещё и поразвлечься.
— По-вашему: девушка одетая, как парень — это забавно? — какие-то странные шуточки у них тут в большом мире.
— Ты просто не понимаешь, о чем идёт речь... — задумчиво пробормотал он. — У тебя ведь с моим братом что-то было, пока он был в твоей деревне?
Я нервно съёжилась, и в ужасе уставилась на доктора.
Откуда ему известно? Я даже думать об этом боялась, не то, чтобы кому-то рассказывать, а тот мистер и вовсе не узнал меня после всего, что произошло. Так как же...
— Не удивляйся так, — безэмоционально хохотнул мужчина, — зачастую я знаю больше, чем мне того хотелось бы. И самое забавное, что брат сам впустил меня в свою голову, и теперь: я знаю о том, что между вами было, а Эйден нет! — победоносно заключил он.
Несёт какую-то чепуху, а радуется, словно корову выиграл. Что ему с этого знания-то?
Все же странные тут люди...
— Хочу понаблюдать, как долго он сможет противиться естественному притяжению, — продолжил доктор, будто говоря сам с собой. — Ты для него теперь особенная: сладчайший нектар, зависимость, от которой невозможно отказаться, — сказал это будто со знанием дела: так, словно и сам имел подобную зависимость. — Однако мне интересно, каковы границы этого притяжения. Можно ли ему противостоять? — а теперь, похоже, разозлился. — Если мой гомофобный братец, устоит перед инстинктивным соблазном, всего лишь из-за того, что обертка для него неприемлема, значит и у меня есть шансы...
— К-какой братец? — выхватила я из его речи, пытаясь подобрать определение этому слову, хотя, если быть честной, не поняла и половины его бормотания.
— Не важно, — отмахнулся он. — Относись к этому как к эксперименту. Я ведь профессор, — он усмехнулся. — Считай, что помогаешь мне провести опыт, чем внесёшь неоценимый вклад в науку.
— Но с чего вы взяли, что я для него... — сглотнула ком, стараясь не выдавать волнения в голосе, — особенная.
— О, моя милая, боюсь, ты могла неправильно меня понять. Особенная не в том плане, что он жениться на тебе соберётся или... что у вас там в деревне принято после секса.
— Вообще-то до...
— Более того, — продолжил он, игнорируя мое замечание. — Не рассчитывай на его доброе отношение, всего лишь потому, что у вас что-то было. Не всем нам, знаешь ли, по душе привязанности. Не хочу тебя расстраивать, но вполне вероятно, когда он осознает свою тягу к тебе, то может ожесточиться, стать грубым, а возможно даже опасным для тебя.
