Ровно через неделю меня повесят.
Я взойду на эшафот ради моих друзей, ради родных, но самое главное – ради любви. Странно, эта мысль не особенно утешает, стоит представить, как затягивается на шее петля, а ноги шарят в поисках опоры, но наталкиваются лишь на воздух, будто в последнем танце.
Ещё утром мне бы такое и в голову не пришло. Я приехала на фестиваль «Комик-Кон»[1], ходила по павильонам, вдыхала запахи булочек с сосисками, духов и вспотевших тел, глазела на яркие разноцветные костюмы участников, морщась от вспышек фотоаппаратов, и прислушивалась к бою барабанов и пению скрипок. А вчера я была в школе, страшно волновалась из-за глупого доклада по одной книге и мечтала оказаться где-нибудь подальше, в другом мире.
Глава 1
Незаметно отдирая прилипшую к ногам длинную юбку, я выбираюсь из-за парты.
– Удачи! – шепчет мне вслед Кейти.
Но я молчу.
И зачем я только вызвалась делать этот глупый доклад? Выступать перед полным залом слушателей не самое любимое моё занятие. Честно говоря, любые выступления перед публикой выходят у меня слабовато.
– Проходи, Виола, мы ждём, – говорит мисс Томпсон.
Ещё раз одёрнув юбку, выхожу к доске. Мне вдруг кажется, что я уменьшаюсь, становлюсь маленькой-маленькой, как будто одноклассники взглядами посылают мне уменьшительные лучи.
Малышка Виола – вот кто я теперь. Представляю себя со стороны: жалкая взвинченная особа. Обхохочешься!
Мисс Томпсон улыбается мне со своего места за колченогим столом.
– Итак, Виола, сегодня ты расскажешь нам о своей любимой книге, которая называется… Как она называется?
– «Танец повешенных», автор – Салли Кинг.
С задних парт, где сидят мальчишки, доносится многоголосый стон. Но я-то знаю, что это притворное разочарование. Они все смотрели фильм по этой книге, и я точно помню, что из кинотеатра многие вышли с подозрительно красными глазами.
Глубоко вздохнув, я начинаю рассказ.
– Давным-давно жила на свете раса людей. Люди были умными и честолюбивыми, но ещё они были жадными, требовательными, одержимыми. Они стремились к идеалу во всём – желали иметь совершенные тела, всемогущий разум, образцовую жизнь. На рубеже двадцать второго века эта одержимость привела к созданию первых генетически улучшенных людей – гемов.
На мгновение оторвавшись от записей, я обвожу взглядом класс. Слушатели едва сдерживают зевоту, вместо того чтобы ловить каждое моё слово с широко открытыми глазами.
– Гемы – генетически модифицированные люди. Высокие, сильные, красивые. Коэффициент интеллекта зашкаливал – выше 130 пунктов. Вскоре гемы перебрались в прекрасные загородные имения под общим названием Поля, где не было ни преступности, ни болезней.
Стою тут и вещаю, как полная дура. Переминаюсь с ноги на ногу, отбрасываю с глаз чёлку, пытаясь загнать эту крайне неприятную мысль в тёмные, необитаемые закоулки мозга.
– Но что же произошло с людьми, которым не досталось генетических улучшений? С обычными мужчинами и женщинами, мальчишками и девчонками, как мы с вами? Им дали особое название – дефектные. Или просто дефы. Они остались в старых городах – Лондоне, Манчестере, Париже, Москве – жить за бесконечными городскими стенами, словно в заточении, и вынуждены были повиноваться гемам. Лишь самым сильным и способным дефам разрешалось приходить в Поля и прислуживать гемам.
Слово «человек» постепенно ушло из языка, стало запретным. Остались только гемы и дефы…
– Значит, я деф, – перебивает меня Райан Белл. – Так, что ли?
Чудненько. Только этого мне не хватало! Выкриков с галёрки. Набраться бы наглости и напомнить нахалу, что ему-то сюжет уж точно известен. Ведь высидел же он два часа в кинозале, не сводя глаз с экрана и утирая слёзы и сопли.
– Заткнись, придурок! – советует Райану Кейти.
Она поворачивается к болтуну, и её рыжие волосы, подстриженные идеально ровным каре, на мгновение взлетают огненным ореолом. Сейчас она наверняка смотрит на него своим фирменным взглядом: зелёные глаза прищурены, а губы плотно сжаты.
– Нет во мне никаких дефектов – я само совершенство, – настаивает Райан.
Кейти фыркает – не то смех, не то кашель.
– Я думаю, Райан, Виола хочет сказать, что все мы здесь дефы, – строго сдвинув брови, произносит мисс Томпсон. – Если только ты не какой-нибудь супермен из будущего, в чём я очень сомневаюсь.
Дышим глубоко. Немеющие губы игнорируем.
– Чтобы дефы не вздумали изменить установленный порядок, раз в две недели гемы собирались в огромном Колизее на публичную казнь дефов, на «танец повешенных». Но некоторые дефы отказались покориться судьбе и создали отряд сопротивления, стремясь отвоевать права дефов на жизнь. Лидером повстанцев стал Торн.
Из стопки листочков я выуживаю фотографию Торна – отпечатанный кадр из фильма. Мисс Томпсон берёт листок из моих застывших пальцев и прикрепляет кнопками к доске у меня за спиной. Фотография не передаёт и сотой доли жизненной силы и энергии Торна. В костюме пирата – с головы до ног в чёрной коже, с чёрной повязкой на глазу, пересекающей резкие, будто высеченные из камня черты лица, – он похож на игрушечного солдатика.
Торн придумал способ, как добраться до секретов государственной важности и приказал своим самым лучшим бойцам найти и завербовать подходящую девушку-дефа.
Они нашли Розу.
Роза – главная героиня романа. Страстная, непредсказуемая, храбрая. Мне очень хочется стать похожей на Розу. Но мне до неё ещё расти и расти.
Страстная. Моё школьное прозвище – Виола-скромница.
Непредсказуемая. Этот доклад я готовила два дня.
Храбрая. У меня уже испарина по всему лицу от страха…
В сущности, мы похожи совсем чуть-чуть: у нас обеих очень светлая кожа и нам нравятся одни и те же мужчины.
По моему знаку мисс Томпсон включает проектор. На экране появляется видеоролик – кадры из фильма «Танец повешенных». Мы видим каменные стены Колизея и Розу, которая незамеченной карабкается по ним снаружи. За спиной у неё развеваются длинные чёрные волосы. Какая она красивая! Под аккомпанемент скрипичного оркестра Роза взбирается на верхний выступ стены.
