кельтский праздник костров, символизирующий плодородие и обновление жизненных сил; отмечается 1 мая, между весенним равноденствием и летним солнцестоянием
насыпь в виде груды камней, обычно имеющая погребальный или мемориальный характер
злые духи; выбираются из своих жилищ только по вечерам и проникают в дома, когда их обитатели спят
национальный шотландский праздник в честь дня рождения поэта Роберта Бёрнса; отмечается 25 января торжественным ужином
национальное шотландское блюдо: бараньи потроха с луком, салом и приправами, сваренные в бараньем желудке
праздник последнего дня в году, отмечается 31 декабря, включает в себя традиционные факельные шествия и посещение друзей и родственников
Пролог
Островной аэропорт; шум вертолетных двигателей. Молодую женщину, прижимающую к себе новорожденного ребенка, везут в коляске навстречу мужчине в смирительной рубашке – тоже в коляске.
Обоим по двадцать восемь, и оба побывали сегодня в маленькой местной больнице: там женщине помогли родить первенца, а мужчину, вопящего и потерявшего контроль над собой, накачали успокоительными.
На Оркнейских островах, расположенных на севере Шотландии, между Северным морем и Атлантическим океаном, подтачиваемых морем и шлифуемых ветром, есть и больница, и аэропорт, и кинотеатр, и две средние школы, и супермаркет. Одного там нет – изолятора для психически больных людей, представляющих опасность для самих себя и окружающих. Если случай подпадает под закон о психическом здоровье, пациента отправят на юг, в Абердин.
Когда смотришь сверху, например из окна самолета, в котором везут нефтяников на буровую установку или посылки с континента, взлетно-посадочная полоса сильно выделяется на фоне равнинного пейзажа, лишенного деревьев. Аэропорт часто закрывают на целые дни из-за сильного ветра или туманов с моря. Здесь, под надзором диспетчерских служб, среди низколежащих островов и под бескрайним небом, разыгрываются повседневные драмы прощаний и встреч.
В тот майский вечер, когда маргаритки закрывали на ночь свои бутоны, кайры и моевки с полными клювами песчанок для своих птенцов возвращались на утесы, а овцы укрывались за стенами из камней, началась моя история. Я пришла в этот островной мир, а отца оттуда будто выдернуло. Я родилась на три недели раньше срока – и это стало триггером для очередного его маниакального эпизода.
Мама знакомит мужчину, моего отца, с его крошечной дочкой, совсем ненадолго кладет меня к нему на колени, а затем его сажают в самолет, и он улетает. Что она говорит ему, неизвестно. Слова заглушает шум мотора или уносит ветер.
Глава 1
Выгон
В первый день после возвращения домой я сижу за старым морозильным ларем, среди жгучей крапивы, и смотрю на надвигающиеся тучи. Шум волн не так уж сильно отличается от шума лондонского транспорта.
Ферма находится на западе главного и самого большого из Оркнейских островов, на той же широте, что Осло и Санкт-Петербург. От Канады меня отделяют только скалы и океан. Сельскохозяйственные технологии изменились, на ферме появились новые постройки и новое оборудование, однако старые сараи и инструменты никуда не делись: вот они, гниют и ржавеют на соленом воздухе. Сломанный ковш экскаватора служит лоханью для овец. Стойла, где раньше держали скот, теперь завалены вышедшим из строя оборудованием и старой мебелью, вынесенной из дома. В этом коровнике я когда-то сделала качели, привязав веревки к балкам, и висела вниз головой над воротами, которые теперь вросли в землю и проржавели.
На юг ферма тянется по побережью до полосы песчаной почвы, переходящей в берег залива Скейл – пляж в полтора километра длиной, где находится Скара-Брей – поселение эпохи неолита. На север же она уходит ввысь по утесам туда, где растет вереск. У каждого поля есть название, достаточно прозаичное: например, Переднее поле, которое видишь, подходя к дому, или Овечье поле, со всех сторон укрытое за каменными стенами. Самое большое поле, Выгон расположен на побережье, в верхней части нашей фермы, где трава всегда короткая, потому что круглый год ее бьют ветер и брызги морской воды. Именно на этом поле пасутся летом овцы и ягнята, сюда их приводят с «детских» полей. Именно здесь хайлендские коровы, рыжие и рогатые, проводят зиму, бегая под бескрайним небом.
В некоторых старых сельскохозяйственных отчетах выделяют два вида земель: внутренние, или пахотные, расположенные близко к самой ферме, и внешние, или выгоны, некультивируемые, простирающиеся на большие расстояния и часто расположенные на склоне. Раньше эти внешние поля часто использовались как общие пастбища для нескольких ферм. Выгон расположен на самом дальнем участке фермы и возделывается лишь частично; туда приходят домашние и дикие животные, а люди заглядывают нечасто, так что духам там полное раздолье. Согласно оркнейскому фольклору, на холмах и в ущельях группами живут духи трау. Есть еще сказки о холмовичках – маленьком народце, который выползает летом из каменистой почвы, чтобы попроказничать.
На фотографии, сделанной на Выгоне в начале восьмидесятых, я сижу у папы на плечах. Папа с мамой показывают друзьям из Англии этот пришедший в запустение участок земли, который они недавно приобрели. Родители хотели купить ферму и ездили всё дальше и дальше на север, пока не нашли ту, что могли себе позволить. Семья и друзья удивились покупке и сомневались, что дело выгорит, – впрочем, как и местные. Жители Оркнейских островов повидали немало южан-идеалистов, которые переезжали сюда, но уже пару зим спустя возвращались домой.
