Глава 1
— Сойвель! — прошелестели листья.
Я отмахнулась от их шепота и полезла дальше. Ну… Еще чуть-чуть…
— Сойвель! — протрещали тоненькие ветки.
— Да сейчас я, сейчас… — прошипела, протягивая руку. Вот они! Синие желуди. Целая россыпь за пожелтевшими листьями. Этого вполне хватит для лечебной настойки, которую можно продать и раздобыть немного денег, чтобы купить настил и залатать дыру в крыше нашего убогого домишки.
— Сойка! Немедленно домой! Разговор есть, — рявкнул ствол, и от неожиданности я потеряла равновесие и сорвалась вниз.
— Твою ж во все дыры! — вырвалось непроизвольно, и я схватилась за ветку, чудом избегая падения. Перевела дыхание и спрыгнула на землю. Хорошо хоть бабули нет поблизости, она бы мне такое не спустила.
Когда я услышала эти слова от старого кузнеца, уронившего молот себе на ногу, а потом спросила у бабки, что они означают, вместо объяснений получила прутом по попе. Поэтому смысл таинственного выражение остался мне не ясен.
Но его употребление почему-то помогает преодолеть внезапную боль, избавиться от страха или собрать волю в кулак… Магия, не иначе.
Конечно, Эрна Гардарик приходилась мне не бабкой, а пра-пра-пра чего-то там, но эту сухонькую морщинистую старушку никто даже бабушкой не рисковал называть. А уж сколько ей на самом деле лет… Да кто ж ульдр спрашивает о возрасте?
— Сойка! — пропищали травинки… Вздохнула и, с тоской посмотрев на оставшиеся желуди, подхватила корзинку с собранными травами и побежала в сторону дома.
Если уж Эрна воспользовалась заклинанием шепота леса, значит и правда надо было бежать.
Бабуля встретила меня на пороге. Обеспокоено осмотрелась вокруг, нахмурилась и втянула в дом. В маленькую, покосившуюся от времени хибару, абсолютно не примечательную снаружи и очень уютную внутри. Я бы давно и внешний вид нашей хижины облагородила, но бабуля не позволяла. Ей так, видите ли, больше нравилось.
— О чем поговорить хотела?
— Сойка, пришло время узнать тебе правду, — ответила она, опускаясь в свое кресло-качалку.
Удивленно моргнув, бросила охапку хвороста, собранную в лесу, и присела напротив.
Но рассказывать ту самую правду бабуля не спешила. Не торопясь забила трубку, глубоко затянулась и выпустила в потемневший от сырости потолок размытые колечки.
— Ба… — решила напомнить о себе и получила укоризненный взгляд.
— Не перебивай, когда взрослые думают!
— Мне уже двадцать, между прочим — я тоже взрослая.
— Знаю. Поэтому и пришло время, Сойка.
И снова тишина.
Закатила глаза, пожала плечами и пошла разбирать корзину. Бабка бывает, мягко выражаясь, странной, но в ее возрасте это простительно.
Итак, за дело! Мох ледяных пустошей, столь редкий в наших краях, а потому необычайно ценный, аккуратно сложила в глиняную емкость. Синие желуди в деревянную ступу. Цветы перевязать пучками и подвесила соцветиями вниз, травы надо бы тоже просушить над очагом. Я двинулась к нему и…
Взвизгнула и отскочила настолько далеко, насколько это вообще было возможно. А потом схватилась за кочергу и выставила ее вперед на манер меча:
— Т-там… т-там… — указала дрожащим пальцем в сторону печи, в которой едва тлели угли.
— Ага, — откликнулась бабуля. — Вот об этом я и хотела поговорить.
То есть она знает?!
— Мужик! Валяется! Без сознания! — попыталась я достучаться до бабки.
Та только поморщилась.
— Если ты так будешь кричать, то начнет валяться в сознании…
— Это ты его сюда притащила? — простонала, хватаясь за голову.
В темном углу за печкой, скрючившись, лежал связанный молодой мужчина. И, судя по одежде, он вряд ли был лесорубом или охотником, которых я часто встречала в наших лесах. Его кольчуга блестела так, будто чистили ее не магией, а руками слуг, а лицо отличалось определенным благородством и гладкостью. Пару раз я видела хольдов на ярмарке — и этот, похоже, был одним из них.
Как он оказался связанный в нашем домишке в глубине Черного леса, я даже не могла представить.
Но главное, какого икта он бабуле сдался?! И каковы будут последствия ее самоуправства для двух травниц, у которых за спиной не было ни сильного покровителя, ни денег? Похищение и покушение на представителя высшей знати — это весьма серьезное преступление…
— Мужика тебе надо для инициации. Срочно, — сообщила с невозмутимым лицом бабуля.
— Чего? — мне сейчас либо послышалось, либо она опять грибов вместо табака в трубку забила?
— Не чего, а кого. М-у-ж-и-к-а. Любой сойдет — да не любой выживет. Но как это будет — неведомо… Главное, что дар при тебе останется, — бабуля смотрела на меня своими светлыми, практически прозрачными глазами, и несла какой-то бред. — Ты не думай, я постаралась, самого сильного, кого нашла в округе, притянула…
— Ба-аб… — вздохнула я. Значит не послышалось, значит все-таки грибы.
— Слушай внимательно. Я никогда тебе не говорила, но на самом деле ты — черная ведьма.
— Что?
Черная ведьма? Я? Это даже не смешно. Я всерьез начинаю беспокоится за рассудок своей бабушки. Ведь всех черных ведьм истребили еще лет двадцать тому назад. За злодеяния, кровавые ритуалы, человеческие жертвоприношения и покушение на бывшего короля — все до последней они сгорели на костре…
— Ошиблась я. Думала уберегу тебя, спрячу, чтобы никто не нашел, но не смогла. Сила в тебе просыпается, и они это чувствуют, — продолжала неспешно бубнить бабуля, часто затягиваясь и выпуская дым. — Так что будем инициироваться…
— Инициироваться? Сейчас? — я все еще не могла поверить в происходящее.
— Ага.
— С ним?!
— А ты другого мужчину-мага здесь видишь?
— Может еще и при тебе? — я почти рычала, но бабуля даже бровью не повела. Лишь развела руками:
— Могу и выйти.
Я вскочила на ноги и от досады топнула. Ох ты ж плесень линялая, за что мне наказание такое в виде невменяемой бабули?
Может я плохо ассам молилась?!
Ну как я могу быть черной ведьмой?
Глава 2
Ну какая из меня ведьма?
Я же ульдра! Сил нет почти, даров по рождению не получила, особым страстям кроме романов с цветочками не подвержена… Конечно, в книгах я читала, что не все мастерицы-чаровницы были простыми ульдрами, некоторые происходили из рода Черных ведьм и обладали разрушительной силой, просыпающейся во время инициации. Но чтобы я могла ей оказаться…
