ПРОЛОГ— Ваши дети у меня, — рявкнула я вместо «здрасти» откликнувшемуся на вызов мужику.
Мужик сосредоточился на мерцающей голограмме, создаваемой кристаллом связи, побледнел, и я даже не могу винить его за это. Просто кристалл, как и сам дом, доставшийся мне от троюродной бабки в наследство, был паршивым. Таким же паршивым было и мое настроение, а потому вид я имела грозный и с легкими помехами.
— П-п-простите? — заикаясь, выдавил счастливый папашка.
Вспомнила девятилетних близнецов, разнесших курятник, лишивших петуха некогда шикарного черного хвоста и напугавших до нервной икоты ручную рысь. И все это за каких-то неполных полчаса пребывания в доме.
Ну уж нет, господин Заленвах. Прощения вы не дождетесь.
Я такую компенсацию стребую за ваших «ангелочков», что служащий гномьего банка прослезится от жадности, выдавая мне всю сумму разом. Да мне придется арендовать тележку, чтобы довезти деньжата до дома. И охрану, потому что звон монет соберет на моем пути всех воришек Холдона.
— Ваши дети… — ох, чуть не сказала пару смачных эпитетов, характеризующих этих неугомонных чадушек. — Ваши дети у меня, — повторила уже озвученное, с акцентом на последнее слово.
И вот любой здравомыслящий родитель сообразит, что по логике его дети не могут находиться у чужой тетки, а значит, надо срочно бежать по указанному адресу и забирать пацанов, рассыпаясь в благодарностях и извинениях приютившей их хозяйке.
Но не этот субчик. Папашка явно не понимал намеков и полутонов.
— Что вы хотите? — проблеял «счастливый» отец, затравленно озираясь.
Компенсацию хочу. За моральный и физический ущерб, нанесенный моему психическому здоровью, дому и всем его обитателям.
Воспитание, увы, не позволяло высказать эту в высшей степени крамольную мысль вслух, однако живой мимики оказалось достаточно.
— О какой сумме идет речь? — уточнил Заленвах, покусывая нижнюю губу.
Прищурилась, стараясь сквозь помехи оценить платежеспособность собеседника.
Состоятельных клиентов ко мне приходило немного, и оставляли они, увы, не деньги, а неприятный скептический душок, который приходилось неделями проветривать. Решив, что карие глаза, большой орлиный нос и зачесанные назад жиденькие волосенки ничего хорошего не сулят в смысле готовности раскошелиться отца двух маленьких бесов в человеческом обличье, я махнула рукой и велела:
— Приезжайте. На месте потолкуем.
Господин Заленвах покосился куда-то влево, словно прислушивался к голосу незримого для меня собеседника, и быстро кивнул. Я тоже слегка отвлеклась, так как на кухню прокралась рысь. Точнее, Рекс. Если уж совсем придираться, то крупный самец рыси, по какому-то нелепейшему из всех возможных обстоятельств ставший моим домашним питомцем.
Припав светло-коричневым брюхом к полу, Рекс целеустремленно крался в сторону оставленной без присмотра глубокой миски. В эмалированной посудине размораживался шмат мяса, который я планировала разделить пополам и зажарить на ужин. На наглой морде застыла решимость придаться пороку воровства и обжорства, оставив любимую хозяйку без ужина.
— Я смогу приехать к вам в течение часа, но сперва хочу увидеть сыновей и убедиться в их безопасности.
Рекс ускорился, подцепил когтями край миски, но я успела раньше. Выхватив добычу прямо из-под носа предвкушающего удовольствие кота, поняла руку с куском мяса повыше и вежливо улыбнулась Заленваху.
— Увидеть сыновей? — повторила я, сосредотачиваясь на просьбе. — Да… конечно.
Взгляды присутствующих скрестились на кусе мяса. Рекс горько взревел, собеседник схватился за сердце, я тихонько ругнулась, так как бифштекс дико морозил пальцы.
Заленвах как-то подозрительно захрипел, выдавая свою впечатлительность, а разобиженный кот не придумал ничего лучше, чем боднуть хозяйку под коленки. С грациозностью обвала в горах я завалилась вперед и толкнула кухонный стол. Кристалл связи закачался на подставке, изображение отца двух крайне разрушительных мальчишек заметалось из стороны в сторону и накренилось. В тщетной попытке схватить переговорное устройство я выбросила вперед свободную руку, но средство магической связи ловко выскользнуло из пальцев, перекатилось по столу, как тренированный боец разведки, и с ехидным бряцаньем упало на пол.
Как бы я ни старалась после, но воскресить поднятый кристалл так и не удалось.
— Брысь, — в сердцах прикрикнула я на Рекса, замахиваясь полотенцем.
Кот подобрал слюни и кинулся вон из кухни. В коридорчике беглеца ощутимо занесло, задние лапы сложились, и немаленький котик шмякнулся на хвостатый зад. Подобрался, ловко вскочил, проехал на разъезжающихся лапах по мыльной луже, натекшей из ванной, и с громкими завываниями скрылся где-то в недрах дома.
Со стороны коридора послышался довольный смех близнецов.
Да что эти дети опять начудили.
Ругнувшись, я закинула мясо в тазик, тазик — на полку, и выскочила из кухни.
Оскальзываясь и придерживаясь за стеночки, пробежала по узкому коридорчику и ворвалась в ванную, где плескались пригретые по доброте душевной пацаны.
— Флот, готов-сь. Из всех орудий по вражескому десанту… ПЛИ…
Вот зря я решила ворваться в зону боевого сражения.
Лучше бы стояла себе на крыльце, мяла в руке белый платочек и морально готовилась к встрече с отцом семейства. Хотя нет, платочек — перебор. Еще решит, что это знак моей безоговорочной капитуляции перед детским обаянием.
Короче, лучше бы переминалась на крыльце да подсчитывала убытки. Тогда бы точно не получила залп мыльной воды прямо в лицо.
«Все, баста. Больше я никого с улицы не подбираю», — мысленно зареклась я.
— Ой, тетя Итара, простите, — вроде как даже испугались пацаны.
У меня глаз задергался, не то от попавшего в него мыла, не то от зловещего «тетя Итара». Нет, ну какая из меня, девятнадцатилетней девушки, тетя. Ответ — хреновая, так как даже с двумя паразитами управиться не смогла.
Нащупав руками какой-то подозрительно знакомый кусок ткани (надеюсь, это не моя любимая блузка цвета оскорбившегося поросенка), быстро вытерла лицо и только теперь продрала отказывающиеся сталкиваться с реальностью глаза. Уж лучше бы стояла в неведении прикрытых век.
— Какого…
Комната утопала.
Пена выливалась из переполненной раковины, покрывала кафельные стены, точно причудливый мох, опасно свисала с потолка. Всюду валялись дорогие женскому сердцу флакончики с кремами, умывалками и дорогими, восстанавливающими природный блеск волос бальзамами. Зеркало запотело, а пол напоминал вышедшую из берегов реку, чье течение плавно несло игрушечную резиновую утку, с которой обычно купался Рекс, в сторону выхода.
