Книга Врачи. Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству - Шервин Нуланд

В мою память навсегда врезалась педагогическая формула, которую я и мои сокурсники биологического отделения медицинского колледжа выучили сорок лет назад: чтобы экзаменационное эссе было оценено достойным количеством баллов, ответ на каждый вопрос должен удовлетворять пяти критериям – быть ясным, последовательным, кратким, полным и правильным. Если эти условия не соблюдены хоть в малейшей степени, работа не может считаться идеальной. Звенящее наставление любителя нематод, заскорузлого мизантропа, не испытывавшего ничего кроме презрения к тем из нас, кто беспокоился о млекопитающих (и, не дай бог, планировал строить карьеру в области клинической медицины), звучит эхом в моей голове каждый раз, когда я собираюсь изложить свои соображения на бумаге. К словам профессора Горация Уэсли Станкарда я отношусь с религиозным почтением, возможно, из-за чувства вины за то, что подвел его, отказавшись от лаборатории в пользу клиники. Хотя, вероятнее всего, ряд его определений мне запомнился потому, что в целом они звучат как здравый совет.

Помня наставления Станкарда, я вынес на суровый суд читателей очень разные главы этой книги. Естественно, предмет моих исследований было невозможно (и даже нежелательно) раскрыть полностью в отличие от темы экзаменационного эссе. Согласно моим требованиям повествование должно быть связным и согласованным. Если читатель решит, что книга удовлетворяет всем критериям Станкарда, то это заслуга тех моих коллег и друзей, которые подзадоривали меня во время работы над ней. Если же обнаружатся какие-то недостатки, то только потому, что иногда я уделял мало внимания их рекомендациям. Недостаточно просто перечислить здесь их имена; я хочу выразить им свою признательность не только за вклад в эту книгу, но и за их умелое понукание.

Моя жена Сара Петерсон всегда была первым и самым суровым редактором моих работ. Она большой специалист по поиску плохо согласованных и трудно читаемых предложений. Поистине счастлив автор, если тот, кто выполняет первоначальную вычитку его рукописи, умеет точно формулировать мысли и уверен в том, что делает. Мне хотелось бы гораздо больше написать о заслугах этого конкретного редактора, но она все равно запретила бы мне, считая это слишком сентиментальным и слащавым.

После тщательной проработки материала Сарой некоторые главы отправлялись коллегам, обладающим более глубоким знанием определенных тем и периодов. Каждая часть возвращалась с весьма полезными комментариями или предложениями. Выражаю свою глубокую признательность всем и перечисляю их имена в алфавитном порядке: Марк Лорбер, Роберт Массей, Джереми Норман, Джон Харли Уорнер, Рут Уитемор и Раймонд Эдвардс.

Особую благодарность заслуживают четверо моих товарищей за квалифицированное рецензирование книги в целом: учитель литературы Джон Бехар, историк медицины Томас Форбес, ученый в области биомедицинских наук Ион Грессер и директор библиотеки медицинской истории Ференц Гьергей. Не могу не отметить отдельно участие Ференца. Без наших бесконечных дискуссий, его обширных знаний литературы по истории медицины и щедрости, с которой он позволил мне пользоваться всеми сокровищами его уникальной библиотеки, эта книга умерла бы не родившись; без нашего вдохновляющего содружества я никогда не задумал бы этот проект – Koszonom kedves baratom![1]

Написать серию биографий врачей мне предложил Лесли Б. Адамс младший, лет пять назад. В разделе Classics of Medicine Library он опубликовал пятнадцать моих монографий и книг, среди которых была и «История анестезии». Он и его издательство Gryphon Editions (теперь филиал компании Macmillan) всегда поддерживали меня и любезно позволяли использовать значительную часть материалов из перечисленных выше публикаций. Части глав, посвященных Гиппократу, Паре, Морганьи, Хантеру и Холстеду, как и отрывок из работы об анестезии, сначала вышли в свет в форме эссе, которые я написал по заказу Леса Адамса.

Большая часть материала об Игнаце Земмельвейсе взята из моего эссе, напечатанного в 1979 году в «Журнале истории медицины и смежных наук». Фрагменты из главы о Листере были представлены в 32-й ежегодной лекции по истории хирургии Самуэля К. Харви в Йеле в 1987 году.

За те несколько лет, которые я вынашивал идею о создании этой книги, у меня появилось два новых друга: Роберт Готлиб, поверивший в мой проект с самого начала и ставший капитаном моей команды поддержки; его участие и интеллект были топливом для костра моего энтузиазма. Уйдя из Knopf, он не оставил меня.

И, наконец, Корона Мачемер. Она влилась в наш коллектив, когда работа над рукописью была уже в самом разгаре, но проявила поистине материнское участие в проекте. Отличный специалист в английском языке, преданный своей работе, она чудесным образом поняла цель, которую я хотел достичь своей книгой. Имея тридцатилетний опыт работы хирургом, я полагал, что знаю толк в заботливой опеке, пока она не присоединилась к команде врачей и не начала делиться со мной своими озарениями. Когда Боб Готлиб унес свои кроссовки и синий карандаш с собой в The New Yorker, он заверил меня, что нашел «абсолютно идеального редактора» на свое место. К его восторженному отзыву могу добавить только: «Да, и аминь».