ПРОЛОГ
Холодные струи дождя безжалостно хлестали намертво засевшую в грязи раскисшей дороги карету. Молнии сверкали, периодически высвечивая испуганные женские лица, и как будто соревновались в том, которая из них ближе ударит.
— Мама, кажется, начинается, — простонала бледная девушка, откидываясь на подушки.
— Потерпи, девочка моя. Это от испуга, срок ещё не пришёл, Нори, — миловидная дама средних лет вытирала бисеринки пота со лба дочери и тихо молилась о том, чтобы кучер быстрее вернулся с подмогой.
— Больно, мама. Помоги.
Катарина Милл уродилась магиней, но в своё время предпочла карьере семью. И пожалела она о давно принятом решении лишь теперь, когда единственной дочери требовалась не мать, а целительница. Конечно, вбиваемые годами учёбы знания никуда не делись, но в таком естественном процессе как роды нельзя действовать, не имея достаточного опыта. Зачем она поддалась на уговоры бедняжки и согласилась поехать навесить её младшего брата?! Торин был настоящей гордостью семьи и являлся адептом Высшей школы некромантии и личеведения, а Нори всегда мечтала постигать науку именно там, вот и использовала любой предлог, чтобы посетить знаменитое учебное заведение. Даже замуж вышла за некроманта вопреки совету родителей искать супруга не исходя из рода занятий, а хотя бы по такой глупости как материальная обеспеченность или, по крайней мере, любовь. Нори же была влюблена в науку некромантии и считала, что муж должен быть её частью. В своё время она прилежно училась, но в Высшую школу поступить так и не смогла, не добрав всего один балл. Расстроилась она настолько сильно, что супругу удалось улучить момент и немного отвлечь свою половину от учебников. В результате чего и должен был скоро появиться на свет ещё один маг — продолжатель дела родителей и уже, можно сказать, династии некромантов.
Открылась дверца кареты и перемазанный в грязи кучер доложил хозяйке.
— Здесь рядом деревня, сейчас староста на санях приедет и заберёт молодую госпожу. Они уже к зиме готовятся, а тут вместо снега гроза с дождём. Не к добру такие перемены погоды.
— Глупости не болтай. Узнал, лекарь или повитуха здесь имеются?
— Как не быть, говорят, лучшая знахарка на всю округу в этой деревне живёт. Там уже всё готовят, что положено в таких случаях.
— Хорошо, — кивнула Катарина. — Она и вправду рожает, на целых две луны раньше срока. Если бы знать, если бы… Нори, девочка моя, только не молчи, ты лучше кричи, если больно.
Добротный деревянный дом был пропитан запахом свежести и совсем не походил на жилище безграмотной знахарки, более напоминая небольшую лечебницу. Госпожа Милл оглядела полки с книгами, не обнаружила никаких признаков традиционных для шарлатанов предметов и выдохнула с облегчением. Похоже, им повезло и в этом забытом всеми богами захолустье живёт дипломированный специалист.
Так и вышло, причём роды принимала бывшая сокурсница Катарины. После учёбы лучшая выпускница курса не слишком успешно практиковала в родном городе, где имелось чрезмерно много конкурентов, и в итоге уехала за большой любовью — вслед за страстно позвавшим крепким и настойчивым парнем. Но личная жизнь у школьной подруги не задалась и та потеряла веру в любовь до гроба после того, как выяснилась непостоянная природа её избранника. Пришлось магине осесть в том месте, где на неё нашло озарение, но обиды она не простила и на глазах у всей деревни отправила изменника кататься верхом на скончавшейся несколько недель назад корове. Местное население прониклось нетрадиционными методами нравственного воспитания, а следом и уважением. Волшебнице вскоре было предложено занять вакантное место знахарки со всеми вытекающими. Дом построили, деньгами не обидели, да и с продуктами проблем не было. Только вот с замужеством никак не складывалось, поскольку надо было сделать сложный выбор между местным дворянином небольшой руки и, собственно, старостой. Между приказами подать горячей воды или чистое полотенце, магиня жаловалась давней подруге, что первый вроде бы по всем статьям подходит, но сердце трепещет лишь при виде простого деревенского, но жутко привлекательного мужика.
Вскоре женские разговоры были прерваны криком здорового младенца мужеского пола. Положив тёплый комочек плачущего счастья на грудь матери, принявшая уже многие роды магиня выдохнула и присела на лавку. Потом выглянула в окно и нахмурилась.
— Гроза кончилась, а небо странно очистилось. Посмотри, Катарина, только одно созвездие видно.
— Нам что с того? — отмахнулась счастливая женщина, радуясь нормально прошедшим родам и здоровому внуку.
— Рождённый под созвездием Змееносца маг будет обладать невиданной силой, но счастье своё сможет обрести лишь с той, что родилась под теми же звёздами. А в наших краях Змееносец проявляется лишь раз в тринадцать лет.
— Совсем ты превратилась в глупую бабу, если веришь в эти сказки, — не выдержала и нагрубила школьной подруге Катарина.
— Никогда я ещё не видела такого знамения — только одно созвездие на небе, как будто оно сожрало все остальные. Нелёгкой будет судьба мальчика и той, что ему предназначена, — покачала головой знахарка, не обращая внимания на госпожу Милл.
И только молодая мать прислушалась к её словам, целуя младенца в сморщенный лобик и молясь, чтобы предсказанное не сбылось лишь в части тяжёлой судьбы.
ГЛАВА 1
Я очнулась в лесу. Было темно, сыро и страшно. Никогда не любила подобного сочетания, как мне кажется. Только вот беда — не помню, кто я и откуда, каким образом оказалась в этом месте. И, тем более, не знаю, что теперь делать. Для начала выползла из лужи. Ночью вроде бы надо спать и я решила не вставать, дабы не стать поздним ужином для какой-нибудь зверюки. Рассказывай потом, что на ночь есть вредно, кто ж меня слушать будет, если я даже не могу объяснить — а почему, собственно. Подгребла под себя чего-то сухого, обозвав это постелью и закрыла глаза, настраиваясь на приятное. Не помогло. Долго ворочалась на жёстком покрывале из сухих веток, каких-то шишек и травы, пытаясь устроиться удобнее и вновь сосредоточиться на чём-нибудь способствующем засыпанию. Но вскоре пришлось смириться с тем, что некоторые слова тоже лучше забыть, чтобы не страдать от неоправданных надежд. Села и задумалась о своей горькой судьбинушке, забросившей меня в такое непригодное для жизни место, где и фантазии разгуляться особенно негде, поскольку не видно ничего.
Как выяснилось, жалость к себе может развлекать совсем недолго, в отличие от собственной глупости, поэтому пришлось встать и пойти туда, где просветы между деревьями казались более явными. Если о таком вообще можно говорить ночью, когда видишь только самые крупные препятствия, а остальные замечаешь, приложившись к ним или споткнувшись. Предпочитая видеть только хорошее, я старательно не замечала ссадин и прочих неприятных мелочей, которые в свою очередь совсем не собирались отвечать мне взаимностью, отзываясь зудом и болью в повреждённых конечностях. В этой неравной борьбе проигравшей стороной оказалась я, просто уступив количеству обрушившихся на меня неприятностей в виде израненных рук и отбитых пальцев ног.
