«Я мечтала, словно дитя, О сказочных принце и принцессе… И теперь ты исчезаешь».
Она так и переводится — «Ты исчезаешь». Эту песню она сама переводила и удивлялась, насколько западная мелодия созвучна ее нынешнему состоянию. Прослушивая партию ударных и клавишных, она сливалась с хрипловатым женским голосом и вспоминала. Вспоминала, как он впервые подошел к ней. Как он заботливо спросил, не голодна ли она, и предложил какой-то пряник — наверняка нечто дешевое, походное, из обычного магазина. Но тот пряник показался ей самым ценным подарком в ее жизни. Она отдала бы все, лишь бы вернуть тот момент, лишь бы переживать его раз за разом… Он называл ее «моя милая волшебница», и эти слова были самыми дорогими из всех, что она когда-либо слышала. Он заботился о ее самочувствии, беспокоился, если она надолго куда-то пропадала… Ей так казалось. Нет-нет, она свято верила в это — он действительно беспокоился и заботился о ней, как никто другой! Как отец, если бы он был у нее, как… Как самый близкий человек. Самый прекрасный человек в мире. Да что тут говорить — ей в жизни не встречались столь красивые люди! Глубокие карие глаза, черные волнистые волосы до плеч, правильные черты лица. Ему удивительно шла черная одежда, в ней он казался магом — такими она себе магов представляла. Он мастерски фехтовал и играл на поперечной флейте, он обладал мелодичным голосом и какими-то неуловимыми, таинственными чарами. Она все время представляла, как они вместе кружатся в быстром вальсе — она умела танцевать вальс, и он бы наверняка восхищался, как она плавно и красиво движется под музыку! Под песню — «So you dissapear». Их отношения можно было бы описать словами из этой песни. «Я слишком сладко замечталась, и теперь ты исчезаешь…»
Наверно, она сама виновата. Он прямо спросил ее, а она ответила отказом. Он не стал настаивать — поступил по-рыцарски. Она не смогла согласиться, хотя очень хотела этого. Но ведь у нее был уже молодой человек, только любви между ними не было. Он говорил, что любит ее, а она попросту принимала эти слова, но не отвечала взаимностью. Но и не расставалась с ним — надеялась, что все произойдет само собой. Как-то их дорожки случайно разойдутся, не будет ни выяснения отношений, ни обид, ни уговоров. Лучше, если б он сам предложил расстаться. А она бы согласилась. Но сказать первой — нет, она же поступит некрасиво по отношению к нему! Но… любит она другого.
А тот, другой, — он не стал ее добиваться. Получил отказ и не расстроился, ни капли. И уже в тот же самый день, вечером, пока дождь не начался, сидел у костра с другой девушкой. Она даже не помнила, кто был помимо них. Да какое это имеет значение! Только два человека завладели ее вниманием — он и девушка в роскошном платье на манер одежды китайской — или японской — придворной дамы. Эту девушку она давно знала, они неплохо общались. Ее все звали Леночкой — уменьшительно-ласкательно, потому что она казалась такой нежной и хрупкой, что никому и в голову не пришло бы назвать ее иначе. Вот с этой Леночкой он и беседовал, периодически дотрагиваясь до ее волос и рук. А она не возражала, несмотря на то что знала: он приехал в лес не один! А отвергнутой «милой волшебнице» ничего не оставалось, кроме как сидеть у костра и надеяться, что за его пламенем никому не будет видно ее лица.
Никто и не заметил, как она ушла. Никто не обратил на нее внимания — ни он, ни Леночка. Никому и не будет дела, если она вдруг исчезнет — как в той песне. Да нет же, он будет вспоминать о ней, будет страдать, будет себя винить в том, что так обошелся с ней… Он будет искать ее по всему лесу, и когда найдет ее — лежащую в траве, прекрасную и мертвую, он тоже выберет смерть, чтобы соединиться с ней! И они будут счастливы вместе — не важно где, на этом свете или на том. Они будут танцевать, как принц и принцесса, и там их любовь будет вечной.
Раздался глухой раскат грома, дождь полил с новой силой. Это словно послужило неким сигналом — она закрыла записную книжку, засунула ее в карман юбки. Вытерла рукавом кофточки слезы. Проверила, на месте ли все. Порядок. Сейчас — лучшее время, чтобы совершить то, о чем она думала еще до этой поездки. Сейчас — или никогда.
Глава 1
Я тоскливо смотрела на чашку кофе, к которой, несмотря на мою жуткую кофейную зависимость, за время нашей с Олесей беседы я так и не притронулась. Я вертела чашку в руках, как будто впервые в жизни видела сей предмет посуды, стараясь не встречаться с печальными глазами подруги. Наконец я проговорила:
— Слушай, Олесь, даже не знаю, как тебе помочь. Знаешь, дети, а особенно подростки, — они такие сложные существа… К сожалению, я не психолог, поэтому не могу дать тебе определенный совет.
