Книга Хранитель - Энн Куин

В ночном полумраке на меня смотрят напуганные глаза девочки. Снова эти глаза. Атакуют и с невыносимой болью сжимают все внутри. Сидя на полу, маленькое создание лет пяти с длинными темными волосами не отводит от меня глаз, полных отчаянья. Пропускаю через себя каждую капельку страдания, в горле панически пересыхает, не позволяя сделать необходимый вдох, чтобы продолжить дышать. На ней летнее платье в мелкие желтые цветки, а шелковый пояс завязан на талии в большой бант. Позади девочки виднеется каркас небольшого бетонного серого здания. И вот подсказка предназначенная мне. Руки девочки окрашиваются в ярко алый цвет крови. Тело судорожно сковывает. Мне ничего не остается, как открыть свои глаза и окончательно проснуться.

Смотря в серый бетонный потолок, продолжаю неподвижно лежать, насыщаясь каждым последующим вдохом. Тщательно анализирую каждый фрагмент ночного послания. Три дня я вижу один и тот же сон, а точнее ее – маленькую испуганную девочку. Но только все еще не за что зацепиться, так как ни одной существенной подсказки. Да, сегодня появилось здание, вот только, их множество в серой массе города. Сажусь на край кровати, босые стопы касаются деревянного пола.

– «А если это вообще другой город?» – еще больше огорчаюсь я, обхватив длинными пальцами голову.

Сжимаю со всей силой темные непослушные волосы. За окном едва начинает рассветать. Из огромных стеклянных стен открывается самая лучшая панорама города. Родного и любимого мной города, окруженного скалистыми хребтами. Города, где блуждают отчаянье и пороки. Легкий весенний туман укрыл здания внизу, только некоторые яркие черепичные крыши дотягиваются к пробивающимся утренним лучам. Еще в юности мы с друзьями любили приезжать сюда в горы на велосипедах. Я всегда любил это место. Тут находится необходимое спокойствие. Поэтому и дом я построил именно здесь. Мой собственный стеклянный купол в горах, где есть все, что необходимо. А самое главное, никаких навязчивых соседей. Как и в самом доме нет ничего лишнего. Во всем доме светло-серые стены. А полы, лестница и вся мебель из темного дерева.

Неохотно направляюсь через гардеробную в душ. Вся одежда в довольно большой гардеробной комнате расставлена и развешена по цветам. Мой пунктик идеального порядка. Сначала серые вещи, в следующем шкафу темно-синие, за ними темно-коричневые, затем бежевые, и наконец, белоснежные. Никаких ярких и отвлекающих цветов. Все, чтобы казаться неприметным. Вот только неброская одежда и внешность не всегда спасает из-за высокого роста. Захожу за стеклянную стену, и теплая приятная влага, спадает сверху, пытается придать телу свежесть, как делает это каждое раннее утро. Внезапно в сознании мелькает серое здание из сна. Яркой вспышкой появляется табличка с надписью «управление полиции» и так же быстро стирается, оставляя перед глазами мраморную стену душа.

Надев темно-синие льняные штаны и белую футболку, спускаюсь по лестнице в гостиную, а из нее следую в столовую. Став перед большим окном до пола, смотрю на уже очнувшийся от ночного спокойствия город. Мой весьма небольшой, но довольно просторный для одного человека дом, с весны до осени окружен одетыми в листву деревьями, мирно притаился на одной из лучших смотровых площадок.

– Доброе утро, Егор! – раздается женский голос из кухни соединенной со столовой. – Опять кошмар?

Повернувшись в сторону, встречаю заботливые глаза Варвары Алексеевны. Женщина небольшого роста, около шестидесяти, с ярко- красными крашеными волосами, которые всегда аккуратно собраны на затылке. Большие квадратные очки держатся на цепочке вокруг шеи. Всегда белоснежный передник, как и сам образ, поддерживает идеальную атмосферу дома. Она давно привыкла к моему дневному распорядку. Варвара Алексеевна ставит на столешницу, разделяющую кухонную зону от столовой, тарелку с тостами и большую чашку кофе, словно приглашая.

За те десять лет, что она работает в этом доме, я давно стал для нее родным. А при нашей первой встрече мне даже удалось немного ее напугать. Еще бы ростом почти под два метра. Вот только мои серые и такие пустые глаза, которые обычно отталкивают, наоборот легко расположили к себе.

– Другие меня не посещают, – улыбаюсь ей, подхожу ближе и взбираюсь на высокий стул.

– Поделишься?

Налив себе чай, Варвара Алексеевна надев серую варежку, открывает духовой шкаф и достает противень с круассанами.

– Вот уже три ночи один и тот же сон, – начинаю я, – но помимо кровавых картинок ухватиться не за что.

– Совсем?

– Сегодня появился новый фрагмент, – быстро сознаюсь, – это здание. Попробую поискать в этом направлении.

– Вот видишь, – она продолжает выкладывать круассаны в плетеную корзинку, – а говорил зацепок нет. Ты всегда их находишь.

– Да, – благодарно улыбаюсь, – но вот в этот раз все иначе.

– Иначе? – с интересом смотрит на меня Варвара Алексеевна.

– Словно она не хочет, чтобы я ее нашел, – начинаю пояснять, – то она красная вся, а сегодня снова только руки. И это весьма странно!

– Если бы она этого не хотела, то думаю не пришла к тебе?

– Вот в этом и загадка, – признаюсь ей.

– Но, ты же не прекратишь искать? – в голосе, проскальзывает не укрытая тревога.

– А разве когда-нибудь прекращал?

– И правда, – немного успокаивается она, – не припомню.

Подношу к губам чашку, чтобы сделать глоток ароматного кофе, когда голову все еще не покидает ночная гостья. Варвара Алексеевна ставит передо мной корзинку с круассанами.

– Кстати, что-то давно не видно Яна? – интересуется она.

– Я дал ему возможность побыть с семьей.

– Не могу поверить, что у него уже четверо детей, – с довольной улыбкой произносит Варвара Алексеевна.

– Почему? – ставлю чашку на специальную подставку.

– Потому что, он сам ребенок.

– Да? – удивляюсь я, – Только этот ребенок спас меня. И не один раз.

– Я помню, Егор, – она заботливо накрывает своей рукой мою ладонь, – а также помню, что неоднократно просила не впутывать его. Хотя бы ради его детей.

– Он просто мой водитель, – знакомо тут же защищаюсь.

– Хочешь меня успокоить? – ее взгляду позавидует любой дознаватель.

За столько лет, он все также обезоруживает. Словно нашкодившего школьника мучают очередными нравоучениями.

– Именно! – непроизвольно тон слегка повышается, – Только не понимаю, зачем мне это. Ян профессиональный телохранитель и водитель. Его жена знает об этом и ее это устраивает.

– Думаешь, я беспокоюсь о ней? – каждое ее слово пропитано присущей любовью и заботой, – Я беспокоюсь о тебе. Не думаю, что ты сможешь себя простить, если не дай бог с ним что-то случится.