Пролог
Джордж бросился назад.
Каменный пол под его ногами сотрясался, как будто на него снова и снова опускалось что-то невероятно тяжелое.
Успеет ли?
Он замедлил шаг. Стоит ли оно того? Но, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, снова побежал.
– Сэмюэл! – хрипло крикнул он.
И наконец-то услышал ответ. Сдавленный стон, прерываемый глухими рыданиями. Слева, всего в нескольких ярдах.
– Посвети мне! – велел он индейцу Макку, и тот схватил с пола свечу.
Похоже, кроме них, никто не уцелел. Остальные либо погибли, либо заблудились в пещере, и их так и не нашли. Макк двигался позади Джорджа, который на ощупь пробирался туда, откуда доносился звук. Джордж целился в темноту, стараясь держать винтовку ровно, но руки его дрожали от слабости, а нервы были натянуты как струны.
Здесь.
В свете умирающего пламени они увидели скорчившегося Сэмюэла. Зажав в руке какой-то предмет, он что-то царапал им на стене. Нож. Рукоятка в крови, лицо и рубашка тоже перемазаны кровью.
– Боже милостивый, – прошептал Джордж. – Ты что это делаешь? Пошли, надо срочно выбираться отсюда.
Но Сэмюэл его словно бы и не слышал. Казалось, это безумное, бессмысленное занятие целиком поглотило его.
– Если не поторопимся – мы все здесь умрем.
Макк тоже принялся умолять Сэмюэла подняться, но и его мольбы остались неуслышанными.
И вновь из самых недр пещеры донесся крик. Протяжный, заунывный, еще более страшный, чем предыдущий, он мог означать лишь одно: тот, из чьего горла он вырвался, умолк навсегда.
Теряя терпение, чувствуя, что вот-вот поддастся панике, Джордж сделал знак Макку: они схватили Сэмюэла под руки и рывком подняли его с земли.
– Нет! – воскликнул он. – Я должен сперва закончить!
Но они не обращали на его вопли никакого внимания: напрягая последние силы, тащили товарища туда, откуда пришли.
И наконец увидели впереди узкую темно-синюю полоску – за стенами пещеры занимался рассвет.
Но что это за звук?
– Бегите! – простонал Сэмюэл. – Прошу. Бросьте меня!
Джордж еще крепче вцепился в его руку и побежал вперед, увлекая Сэмюэла за собой. И вдруг Макк, который подталкивал Сэмюэла в спину, резко, пронзительно вскрикнул.
Джордж обернулся, но успел увидеть лишь искаженное ужасом лицо индейца. Миг – и тот исчез в темноте.
Умоляя Господа дать им сил и уповая на Его милость, Джордж с Сэмюэлом мчались вперед, к спасительному свету.
Часть 1
Мы отправляемся в путешествие за Граалем не потому, что хотим его найти. Больше всего нас привлекает само путешествие.
Мартин Шоу. Снежная башня И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время.
Быт. 6: 5 Глава 1
Хотя Кен вечно гонит как ненормальный, поездка из Лос-Анджелеса до Гранд-Каньона заняла целых шесть часов. Когда мы наконец остановились у отеля, день уже клонился к вечеру, и всем нам, озверевшим от жары, не терпелось поскорее выбраться из машины. Если бы салон «кенмобиля» – так мы называем между собой огромный старый внедорожник «лексус», купленный еще в лучшие времена, – не был под завязку забит сумками с вещами пятерых человек и аппаратурой Пьера (основную часть которой, я уверен, он взял с собой исключительно для того, чтобы пускать пыль в глаза), то четверо из нас провели бы эти долгие томительные часы со значительно бо́льшим комфортом. То обстоятельство, что Кен всю дорогу слушал на полной громкости прогрессивный рок семидесятых, не особенно радовало, однако стоит признать, что лучшего музыкального сопровождения для представших нашим взорам грандиозных видов – всевозможных оттенков красного и коричневого на фоне ярко-голубого неба – и вообразить было нельзя.
Гостиница, расположенная в двадцати милях от Гранд-Каньона, была почти новой и всецело соответствовала нашим ожиданиям: два трехэтажных крыла с одинаковыми, как близнецы, номерами; в центре лобби открытой планировки, с рестораном и баром наподобие тех, что бывают в аэропортах; а снаружи – ничего, кроме парковки и пустыни. Кен вечно выбирает такие отели (бронирование – это по части Молли, но будьте уверены, во всех случаях, когда предполагается расставание с деньгами, последнее слово всегда за ним): и номера дешевые, и баллы за проживание начисляют. Баснословная прижимистость Кена – его главный продюсерский и режиссерский талант: если бы не он, у нас вообще не было бы никакого шоу, а уж сейчас, когда за каждым нашим шагом наблюдает неусыпное око кабельного телевидения, сей дар просто бесценен. Пожалуй, я даже благодарен Кену, который берет на себя все организационные хлопоты, поскольку сам деловой хваткой точно не обладаю. И все же порой я с сожалением думаю, что неплохо было бы хоть изредка снимать наше шоу в более захватывающих декорациях, чем асфальтовая дорога, петляющая по бесплодной пустыне.
Итак, мы вывалились из машины, похрустывая затекшими суставами, охая и рыгая.
А теперь позвольте представить нашу команду.
Кен. Возраст – пятьдесят с чем-то, с чем именно – тайна, которую сам он по какой-то неведомой причине тщательно оберегает. Это пузатый лысеющий брюнет с физиономией престарелого мопса. В незапамятные времена переехал сюда из Англии (есть подозрения, что причиной тому явились нелады с законом на родине), сперва перебивался рекламными роликами и клипами, а в начале девяностых снял несколько ужастиков, которые даже принесли кое-какие деньги. Сегодня его единственный проект – шоу «Аномальные материалы»; это, по собственному признанию Кена, есть наглядное доказательство того, что его счастливая звезда угасла окончательно и бесповоротно.
Молли, помощница Кена. Возраст – двадцать восемь лет. Уверена в себе и привлекательна, как истинная дочь Южной Калифорнии, и явно достойна лучшей доли. В одной руке у нее айфон, с которым она даже во сне не расстается, в другой – огромная папка, а улыбается Молли обычно так, что сразу становится ясно: лучше делать то, что она говорит.
Пьер, наш оператор. Возраст – двадцать пять или около того. До неприличия хорош собой. Почему его зовут Пьер, понятия не имею: сам он не француз и французов у него в роду не было, на языке Гюго и Дюма наш оператор не говорит и даже во Франции ни разу не был (я специально уточнял). Пьер убежден, что в Голливуде его ждут не дождутся, и однажды, когда он окончательно меня доведет, я поведаю ему историю о том, что такое этот хваленый Голливуд на самом деле. Но не сейчас, поскольку на данный момент самое раздражающее в Пьере – это его трудолюбие и очевидный талант, коими все его предшественники были напрочь обделены. А кроме того, родители у Пьера люди небедные, поэтому вся аппаратура – его собственная, самая передовая и навороченная. И за это Кен его любит – насколько Кен вообще способен любить кого-то, кто не предлагает ему деньги или выпивку.
