Глава 1
Звонок прозвучал поздно вечером в пятницу, когда все уже разъехались на уикенд. Порция была почти в дверях и собралась переадресовать звонок автоответчику, но, поколебавшись мгновение, с нетерпеливым вздохом сняла трубку:
— «Владения Кармелитов». Добрый вечер.
— Добрый вечер. Я прилетаю завтра из Парижа, чтобы посмотреть кое-что из вашей недвижимости Как вас зовут?
Говоривший был мужчиной, французом и, видимо, имел властный характер.
— Мисс Грант, — решительно сообщила Порция. — Вы бы не могли объяснить поподробнее?
— Во-первых, условимся, что встреча должна состояться завтра вечером. В пять. Я уже договорился с вашим мистером Пэришем.
Голос Порции стал жестким.
— Встреча не может состояться вот так, без предупреждения, мсье…
— Бриссак. Но я предупредил. Мистер Пэриш проинформировал меня на прошлой неделе, что один из компаньонов вашего агентства в выходные всегда в распоряжении желающих осмотреть недвижимость. А вы и есть тот самый компаньон? — добавил он с унизительной ноткой сомнения в голосе.
— Да, мсье Бриссак. Я и есть. — Порция вздохнула.
Бен Пэриш, один из старших компаньонов, только что улетел на уикенд в Швейцарию покататься на горных лыжах. И ни словом не обмолвился об этом напористом французе. — Может быть, вы скажете, какую именно недвижимость имеете в виду, и тогда я постараюсь все устроить!
— Я хотел бы осмотреть Тарет-хаус, — сообщил он, и Порция застыла у телефона.
Этот дом находился не в Лондоне, а в трех-четырех часах езды к побережью. И именно этот дом Порция мечтала никогда больше не видеть. В течение длительного времени Бен Пэриш указывал Тарет-хаус во всех проспектах, предлагая покупателям обратить особое внимание на него. Нельзя сказать, чтобы таких покупателей было много. В конце концов их не стало вообще. И Тарет-хаус остался непроданным… Однако личные чувства не должны помешать выгодной продаже.
— Мадемуазель, вы еще здесь?
— Да, мсье Бриссак. Это слишком неожиданно, но я запишу в свой ежедневник и договорюсь о посещении Тарет-хауса.
— И вы, разумеется, посетите его вместе со мной. Тон Порции стал холодным.
— Разумеется. Я и мой помощник. — Она не упомянула о том, что простуженная Бидди сидит дома.
— Как хотите. Мое дело займет также воскресенье. И я не буду, как вы понимаете, ждать, пока вы съездите переночевать в Лондон и вернетесь обратно, — проинформировал он ее. — Отель «Рэвенсвуд» находится неподалеку. В нем я забронировал двухместный номер для «Владений Кармелитов». Так что можете остановиться там.
— В этом нет необходимости, — сразу же ответила Порция.
— An contraire[1]. Мне потребуется вновь посетить Тарет-хаус рано утром на следующий день.
— Боюсь, что это невозможно.
— Но такова была договоренность с мистером Пэришем, мадемуазель. И, само собой разумеется, кто-то должен будет сопровождать меня при осмотре недвижимости.
Несмотря на то что Бен Пэриш был одним из ее старших компаньонов, Порции вдруг жутко захотелось поквитаться с ним после того, как он вернется со своего горнолыжного курорта.
— Как уже сказала, я отменю все личные встречи и буду ждать вас в Тарет-хаусе, мсье Бриссак, — уверила его Порция. — Но номер в отеле совершенно необязателен. Я привыкла к дальним поездкам за рулем.
— В данном случае это нерационально. Вам необходимо быть на месте рано утром в воскресенье.
Посылая все мыслимые и немыслимые проклятия на голову Бена, Порция поняла, что у нее нет выбора и придется согласиться.
— Как пожелаете, мсье Бриссак.
— Благодарю вас, мадемуазель. Скажите, пожалуйста, еще раз, как вас зовут?
— Грант.
— A demain[2], мисс Грант.
До завтра. Это завтра угрожало быть совсем не таким, как она планировала. Глаза Порции сверкали от негодования, она опустила телефонную трубку, проверила, все ли в порядке в офисе, и отправилась домой.
Она жила в Чизвике[3], в квартире с фантастическим видом на Темзу и с такой же фантастической суммой кредита на это жилище. Квартиру Порция приобрела недавно. Просторные комнаты не были пока заполнены мебелью. Зато вид из окна был изумительным, дом находился в прекрасном месте, и Порция уже полюбила свой дом. Всю свою жизнь она так или иначе жила вместе с кем-то. И в тот момент, когда она въехала в собственную, принадлежащую только ей квартиру, Порция пережила такое волнующее чувство освобождения, что ни на минуту не пожалела о годах тяжелой работы ни в прошлом, ни в будущем.
Разговаривая с мсье Бриссаком, Порция слукавила. Никаких личных встреч у нее не было. В ее планы на этот уикенд входило взять несколько видеокассет, заказать по телефону любимую еду и побездельничать. Причем бездельничать в одиночестве. Что в глазах некоторых ее коллег мужского пола выглядело крайней степенью эксцентричности.
— Такая женщина, как ты, — заявил ей однажды Бен Пэриш, — непременно должна осчастливить какого-нибудь везунчика.
Порция считала такую точку зрения типично мужской. Ей нравился ее образ жизни. И общения ей хватало вполне. Однако (и Бен Пэриш об этом прекрасно знал) завтра ее очередь иметь свободный уикенд. Но какому-то весьма состоятельному клиенту приспичило осмотреть что-нибудь из дорогостоящей недвижимости «Владений Кармелитов». И досадней всего было то, что предметом осмотра в эти выходные оказался Тарет-хаус.
— Это противоестественно! — заявила как-то подруга Порции Мэриэнн. Она работала в редакции роскошного глянцевого журнала, бросалась из одной изнуряющей любовной истории в другую, а между встречами мчалась к Порции, чтобы поплакаться. — Все, о чем ты заботишься, — твоя работа и эта квартира. Тебе надо еще завести кошку, и можешь смело вступать в общество старых дев.
Порция приняла это замечание невозмутимо.
— Я не люблю кошек. И термин «старая дева», мисс Тэйлор, больше неактуален.
— К тебе, дорогая, он пока не относится. Но может. Если ты вовремя не опомнишься!..
Порция вернулась домой, приняла ванну, поужинала и, достав из портфеля брошюру о Тарет-хаусе, с неохотой принялась ее изучать. Последние владельцы полностью восстановили дом, но Порцию удивило, что им заинтересовался француз. Если верить Бену Пэришу, Тарет-хаус сейчас находился в безукоризненном состоянии, но дом был огромным, дорогим, стоял в отдаленном месте и выглядел достаточно мрачно. Если он кого и мог привлечь, то разве что любителей фильмов ужасов. Построенный владельцем Рэвенсвуда, он был выдержан в викторианском стиле. Теперь «Рэвенсвуд» являлся дорогим загородным отелем, и Тарет-хаус, как отдельное владение, был слишком уединенным и внушительным, чтобы привлечь людей среднего достатка.
